— Интересные дела творятся у нас под самым носом. Мне уже давно кажется, что судейские присвоили себе право по своему трактовать законы Хада, но ты знаешь, я не вмешиваюсь в то, что не в моей компетенции и власти.

— В Хаде все в вашей власти, господин премьер-министр, — учтиво произнес Сет.

— Ну, в каком-то смысле, это, конечно, так, — Рофокал посмотрел на Сета, — хотя, если я буду вмешиваться в каждое судебное дело, то у меня совсем не останется времени на дела государственные. Но все это скоро закончится — мои министры уже подготовили пакет реформ, и судейские лишатся своих непомерно раздутых привилегий, — глаза Рофокала сверкнули так, что Сет был уверен — это не отражение множества горящих свечей, а именно гневный отблеск, — ты уверен, что они превысили свои полномочия?

Сет подумал, было, что под государственными делами Рофокал имеет в виду свою любовь к литературе, но быстро загнал непочтительные мысли обратно, и вслух сказал:

— Действия судейских вполне можно квалифицировать как халатное отношение к своим обязанностям. И это как минимум.

— Ты думаешь? — Спросил Рофокал.

— Судите сами: убийство той же ночью другой служащей почты, явно заказное, и мотив читается с закрытыми глазами — она видела принесшего конверт, и вполне могла опознать его. А то, что у убившего ее «обращенного» откуда-то взялся клинок из черного железа однозначно указывает на сообщника из числа знати. Я не думаю, что какой-нибудь доморощенный кузнец из «обращенных» смог бы изготовить такой клинок. Да и черное железо достать сложно.

— Ты прав, — кивнул Рофокал, — все это очень подозрительно.

— Судейским так не показалось, — заметил Сет, — больше того, они в удивительно короткий срок рассмотрели это дело, и приговорили обвиняемую к пожизненному заключению в Тартар, что тоже необычно — ведь за такое преступление предусмотрено лишь одно наказание.

— Тоже верно, — снова согласился премьер, — я помню, как казнили Зеевула, когда он отравил моего предшественника Хаиса, — Рофокал даже передернул плечами, — жуткое было зрелище! — Помолчав немного, он добавил, — ты помнишь тот процесс?

Сет улыбнулся — он был уверен, что Рофокал не забыл, что именно он вычислил отравителя бывшего премьер-министра, графа Зеевула, помешавшегося на своей ненависти к Хаису, отказавшего ему в просьбе о помиловании его брата-близнеца, заключенного в Тартар самим Ушедшим. Дело было трудным, и Сет прекрасно помнил сложности, с которыми ему пришлось тогда столкнуться.

— Конечно, помню, господин премьер-министр, — учтиво ответил Сет, — раскрытие этого дела принесло мне должность старшего следователя.

— А мне пост премьера, — усмехнулся Рофокал, — так что я, можно сказать, отчасти твой должник.

— Я выполнял свою работу, не более, — вежливо возразил Сет, благоразумно отказываясь от роли благодетеля, — а этот пост вы заняли благодаря своим заслугам перед Хадом.

— И то, правда, — с еле заметным облегчением сказал Рофокал и, взглянув на Сета прищуренными глазами, спросил, — так, что ты предлагаешь по делу этой…, как ее…?

— Гибеллины Баст, — подсказал Сет.

— Баст…, - задумчиво повторил премьер, — знакомое имя…

— Она правнучка Хельмуга и внучка Дорана Баст, — подсказал Сет.

— Точно! — Обрадовано воскликнул Рофокал, — Точно! Я помню ее деда — суровый был демон. Самому Эосфору осмелился возразить, когда тот…, - премьер задумчиво покачал головой, окунувшись на мгновенье в свои воспоминания, — ну…, да ладно. Так что ты думаешь, ее нужно отпустить?

Рофокал еще раз покачал головой, словно до сих пор находился под впечатлением неизвестного Сету поступка Дорана Баст.

— Нет, господин премьер-министр, я прошу дать мне несколько ночей, чтобы тщательно расследовать покушение на герцога, и на это время перевести обвиняемую из тюрьмы в более щадящие условия.

Рофокал удивленно посмотрел на него.

— Насколько мне помнится, у нас всего одна тюрьма, если не считать Тартара, пребывание в котором вряд ли назовешь «более щадящими условиями». Где ты предлагаешь ее держать?

— Под мою ответственность, господин премьер-министр, прошу назначить ей содержание под домашним арестом, — проговорил Сет, стараясь не выдать охватившего его волнения, — Гибеллина Баст из славного рода, и я уверен, что она будет покорно ждать окончания следствия, которое я проведу в максимально сжатые сроки.

Рофокал ответил не сразу. Сцепив пальцы рук, он некоторое время пытливо вглядывался в спокойное лицо ожидающего его решения Сета. Наконец, он произнес:

— Хорошо, граф, твои честность и принципиальность мне известны, но учти, — Рофокал поднял руку, — у тебя ровно три ночи, чтобы найти истинного виновника. Это первое. И ты лично отвечаешь за то, что она никуда не сбежит. Это второе.

Сет почтительно склонил голову, отчаянно пытаясь скрыть охватившую его радость.

— И, третье, — Рофокал помолчал, формулируя последнее условие, — я дам тебе неограниченные полномочия, но ты будешь докладывать мне лично обо всем, что, так или иначе будет касаться этого дела.