Вифлеем. Ладно, пусть. Но зачем же рожать-то Его в хлеву? А, Боже?

С минуты на минуту Мария должна родить. Не ребенка — Мессию. Не младенца

— Бога. Так обещал ангел. В это верит Мария. И в это — о, Боже! Боже мой! — я и

сам хочу верить! Но Ты уж пойми: не так-то это легко. Выглядит все как-то уж очень…

ну как-то… странно.

Я не привык к таким странностям, Боже. Я же плотник. У меня все детали

должны подходить одна к другой. Я противник всяких крайностей. Я

придерживаюсь чертежей. Отмеряю семь раз, прежде чем один отрезать. Сюрпризы

не числятся среди друзей строителя. Мне всегда нужен план. Еще до того, как я

начну что-то делать.

Но на этот раз, оказывается, я уже не плотник. Я — инструмент. Молоток в

Твоем кулаке. Гвоздь в Твоих пальцах. Долото в Твоих руках. И это Твой проект, а не

мой.

Выходит, глупо задавать все эти вопросы. Прости, что я упорствую. Мне не так

уж легко всему этому довериться, Боже. Хотя Ты и не говорил, что это будет легко…

Но еще один вопрос. Последний. Ты же послал тогда ангела… Неужели нельзя

было послать еще одного? Ну если не ангела, то хотя бы человека. Какого-нибудь

путешественника или хозяина гостиницы. Ну или даже пастуха. Я-то здесь никого не

знаю.

Вот я и думаю: молился ли Иосиф подобной молитвой? Может быть, да. Может

быть, нет.

Но ты, скорее всего, молился.

Оказался там же, где и Иосиф. Между тем, что сказал Бог, и тем, что кажется

совершенно бессмысленным. Ты сделал все, что Он сказал. И все лишь для того, 85

чтобы потом спрашивать себя: «А Он ли вообще это говорил?» Чтобы напряженно

вглядываться в небо, затянутое мрачными сомнениями и задавать «вопросы

Иосифа».

На правильном ли ты пути? Не повернул ли случайно налево там, где надо было

направо? И был ли вообще какой-то высший план за всеми этими схемами? Все ведь

получилось совсем не так, как ты думал.

Каждый из нас знает, каково это — искать свет во тьме. Может, не на улице

рядом с овечьим хлевов, а рядом с операционной палатой. На обочине шоссе. На

кладбище. Мы задавали свои вопросы. Подвергали сомнению Божий план. И

недоумевали: почему Бог делает то, что Он делает.

Вифлеемское небо не в первый раз услышало мольбу озадаченного пилигрима.

Так вот, если ты спрашиваешь о том же, о чем спрашивал Иосиф, я посоветую тебе

поступить так же, как поступил Иосиф. Повинуйся. Именно так он и сделал.

Повиновался. Когда ангел призвал его. Когда Мария объяснила все, что случилось.

Когда Бог послал в Египет.

Он слушался Господа.

Слушался, когда небо было ясным.

Слушался, когда небо было темным.

Он не позволил смущению разрушить послушание. Он не знал всего. Но кое-что

все-таки знал. Он закрыл свой бизнес, упаковал чемоданы и переехал в другую

страну. Почему? Потому что так сказал Бог.

А ты? Подобно Иосифу, ты не можешь разглядеть всю картину целиком.

Подобно Иосифу, ты должен понять лишь то, что Иисус позволил тебе увидеть.

Подобно Иосифу, тебе предстоит выбор: повиноваться или нет. Иосиф проявил

послушание, и Бог использовал его, чтобы изменить мир.

Сможет ли Он и тебя использовать так же?

Бог и сегодня ищет Иосифов. Мужчин и женщин, которые поверят, что Бог не

отвернулся от этого мира. Обычных людей, готовых служить необычному Богу.

Будешь ли ты служителем такого рода? Готовым слушаться, даже когда не

видишь смысла?

Конечно, вифлеемское небо не первым услышало вопли сомнений из чистого

сердца. Но и последним оно не стало. Может, Бог и не ответил на все вопросы

Иосифа. Но Он ответил на самый главный: «Ты все еще со мной, Боже?» В первом же

крике младенца он услышал: «Да, Иосиф, да. Я с тобой!»

Есть много библейских дилемм, решить которые мы вряд ли сможем, пока не

придем домой на Небеса. Дырки в заборе. Фотографии в альбоме. Снова и снова мы

будем бормотать себе под нос: «А вот интересно, что если… »

Но среди всех наших вопросов есть один, задавать который никогда больше не