Дочь оглянулась на звук голоса. Она была заинтригована. Она никогда не видела раньше тень.

Что-то тревожное было в его загадочности.

Царь наблюдал. Его армия прекрасно знала, что князь теней не будет сражаться с

могущественными легионами. Они с готовностью ждали команды "к бою". Но команда не прозвучала.

"Это их выбор", — сказал Царь. "Если она обратится к Нам за помощью, то это и будет для вас

командой, и вы освободите ее. Если же она не обратится, если она не посмотрит на Меня — никакой

команды не будет. Выбор за ней".

Дочь потянулась к чаше. Рубины филигранной работы, оправленные золотом, манили ее

прикоснуться к ним. Вино приглашало попробовать его. Она протянула руку, взяла чашу и выпила яд.

Она не стала искать помощи.

Змеиный яд мгновенно разлился по ней, искажая мировоззрение, покрывая шрамами ее душу, раздваивая ее сердце. Она погрузилась в тень князя.

Вдруг она стала одинока. Она начала скучать по близости, для которой она была сотворена. Но

вместо того, чтобы обратиться к царю, она решила соблазнить и другого. Она наполнила чашу и

предложила ее сыну.

30

И снова армия приготовилась к бою. Воины снова ожидали команду царя. Его ответ был все тот

же: "Если он посмотрит на Меня — мчитесь к нему. Если же нет, то стойте. Выбор за ним".

Дочь подала чашу сыну. "Все хорошо, — заверила она, — оно сладкое". Сын посмотрел в ее

глаза, в них плясали огоньки, а за ней стояла тень.

"Кто это?" — спросил сын.

"Выпей это", — настаивала она. Ее голос охрип от желания.

Адам прикоснулся губами к прохладной чаше. И яд сжег его невинность. "Еще!" — пожелал он, собрав пальцем остатки на дне чаши.

Солдаты смотрели на своего царя в ожидании дальнейших приказов. Его глаза наполнились

слезами.

"Принесите меч!" Генерал спешился и быстро подошел к трону. Он протянул Царю вынутый из

ножен клинок.

Царь не взял его; Он лишь прикоснулся к нему. Когда кончик его пальца коснулся острия меча, сталь стала красной от жара. Она становилась все ярче и ярче, пока не вспыхнула.

Генерал взял пылающий меч и стал ждать приказа Царя. Приказ был такой: "Я почту их выбор.

Там, где есть яд, должна быть смерть. Там, где есть чаша, должен быть огонь. Да будет так".

Генерал отправился в сад и занял свой пост у ворот. Пылающий меч провозглашал, что в Царство

света никогда больше не проникнет тьма. Царь ненавидел тени. Он ненавидел их, потому что в тени

дети не могут видеть своего Царя. Царь ненавидел чаши. Он ненавидел их, потому что из-за них дети

забыли своего Отца.

Но вне Сада тень росла: все больше и больше пустых чаш разбросано на земле. Все больше

искаженных лиц, уничтожительных взглядов, лицемерных душ. Чистота была забыта и образ Царя

утерян. Никто не помнил, что когда-то в царстве не было теней.

В руках людей были чаши эгоизма. Их уста возносили хвалу лжи.

"Попробуй это. Оно сладкое".

И все вокруг подтверждало истинность слов Царя: где был яд — там была смерть. Где были чаши

— там был огонь. До тех пор, пока Царь не послал своего Принца.

Тот же огонь, от которого воспламенился меч, сейчас зажег свечу и поставил ее среди теней. Его

приход, как и появление чаши, не прошел незамеченным.

"Звезда!" — так был возвещен Его приход. Яркий свет в темном небе. Бриллиант, сверкающий в

грязи.

"Свети ярче, мой Сын", — шептал Царь.

Много раз Принцу Света предлагали чашу. Много раз ее приносили руки тех, кто покинул Царя.

"Просто попробуй, мой друг!" С мукой Иисус смотрел в глаза тех, кто пытался искусить Его. Что же это

за яд, который заставляет заключенного пытаться убить своего освободителя?

Чаша все еще манит соблазнительным ароматом, обещая силу и удовольствие. Но для Сына

Света ее аромат был мерзок. Сам вид чаши настолько разгневал Принца, что Он выбил ее из рук

искусителя.

"Я попробую яд", — поклялся Сын Царя. "Для этого я и пришел. Но время я выберу сам".

Наконец, этот час настал. Сын пришел в последний раз встретиться со Своим Отцом. Он

встретился с Ним в другом саду. В саду с кривыми оливами и каменистой почвой.