Пока происходили все эти события, август 1952 г. ознаменовал собой завершение складывания в Политбюро антисталинской оппозиции, ориентированной на отказ от подготовки к мировой войне (Берия, Маленков, Булганин «и примкнувший к ним Хрущев»); прежде чем говорить о событиях осени, зимы и весны 1952–1953 гг., необходимо понять, чего же эта группировка хотела.

Л. Млечин рисует прямо-таки апокалиптическую картину послесталинского СССР в том случае, если бы победил Берия. Например, поскольку «свободная продажа продуктов ведет к спекуляции», то в стране вводят карточки, всех граждан прикрепляют к «пунктам питания» – сами догадайтесь, что это такое, мне лично кажется, что это нечто похожее на натуральную раздачу продуктов или даже уже готовой еды.

Гражданская авиация в стране упраздняется, поскольку «командировочных и делегатов съезда возило Министерство обороны, а просто так, без дела, по стране никто не шатался». Иностранным делегациям выделяли авиационные экипажи «в штатском», но иностранцев в СССР приезжало мало. Аэропорты теперь оцеплены колючей проволокой, и на въезде в них военные посты тщательно осматривают пассажиров и проверяют их багаж.

Наконец, уже по состоянию на начало 1956 г. 83 % (!) промышленного производства передано в обслуживание ГУЛАГа, который не испытывает недостатка в рабочих руках, так как по стране отлавливают все новых и новых затаившихся «врагов» – «хрущевцев», «жуковцев» и т. д. ( Млечин Л . Смерть Сталина. С. 411–412). Если 83 % – пять шестых! – промышленности передано в ГУЛАГ, то дело читателя судить, какой процент населения в этом ГУЛАГе оказался! Короче говоря, Северная Корея какая-то! Если не полпотовская «демократическая Кампучия».

Сергей Кремлев, как мне представляется, справедливо высмеивает эту «фантасмагорию», однако он, приводя планы бериевских преобразований СССР после смерти Сталина, при этом свято верит (или как минимум делает вид, что верит), что Берия был продолжателем сталинского дела. Хотя, будь это так, Млечин, скорее всего, был бы прав… Итак, разберем: за Сталина был поздний Берия или против.

В постановлении Пленума ЦК, Совета Министров и Президиума Верховного Совета СССР от 7 марта 1953 г. говорится об обеспечении «успешного проведения в жизнь выработанной партией и правительством политики». Сталин не упоминается! Авторханов сравнивает это постановление с манифестом Александра I, который обещал править не «в духе незабвенного родителя нашего», как то было принято у российских императоров, но «по сердцу покойной государыни» (Екатерины II) ( Авторханов А.Г. Загадка смерти Сталина. С. 107–108).

После Сталина быть великим и править успешно мог только анти-Сталин. И Берия это понял (там же. 122–123). Сам же С. Кремлев констатирует, что другие члены высшего советского руководства «были склонны сохранять то положение и тот ход дел, который был заведен при Сталине, но уже без той жесткости, которая была свойственна позднему (а «раннему»? а «среднему»?  – В. К. ) Сталину» ( Кремлев С . Если бы Берию не убили… С. 36). Берия же наметил глубокие преобразования.

Объяснять после этого, почему Берия писал после своего ареста, что «он был беспредельно предан партии Ленина – Сталина», а в развернутом письме на имя Маленкова и других высших руководителей – что он «взялся за работу с единственной мыслью – не провалиться бы всем без товарища Сталина»? С. Кремлев считает, что «одна эта фраза ставит крест на всех антисталинских инсинуациях в адрес Берия», а, мол, должен он был, если бы действительно был противником Сталина, кричать: да я же ваш, антисталинский! Да если действительно другие члены высшего советского руководства «были склонны сохранять то положение и тот ход дел, который был заведен при Сталине», то такие заявления были бы для Лаврентия Павловича лишь усугублением его положения!

И еще: по мнению Сергея Кремлева, отрицать искреннее уважение Берия к Сталину, зная полный текст письма от 1 июля 1953 г., просто невозможно – для мало-мальски честного и вдумчивого человека. Вот только ни полного, ни частичного текста письма г-н Кремлев почему-то не приводит… Впрочем, это не первый случай, когда сталинисты в стремлении что-то доказать ссылаются на документы, не цитируя их.

Приводит это письмо, правда, другая сталинистка – Елена Прудникова. Вот, например, письмо от 1 июля 1953 г. – Маленкову: «По твоему совету и по некоторым вопросам по совету т. Хрущева Н.С… о реабилитации врачей, реабилитации арестованных по так называемому мингрельскому национальному делу в Грузии…» (1953 год. Смертельные игры. С. 24). Именно из этого письма Кремлев извлекает цитату со словами «в числе других товарищей я тоже крепко и энергично взялся за работу с единственной мыслью – не провалиться бы всем без товарища Сталина» ( Кремлев С . Если бы Берию не убили… С. 40).

А вот письмо Лаврентия Павловича в Президиум ЦК, датированное следующим днем: «Еще раз умоляю вас всех, особенно работавших с Лениным и Сталиным… товарищей Молотова, Кагановича и Микояна… умоляю вмешаться… И вы все убедитесь /что я честный и преданный партии Ленина – Сталина человек/» ( Прудникова Е . 1953 год. Смертельные игры. С. 26).

Непонятно только, почему Берия обращается к явным аутсайдерам – Молотову, Кагановичу… Предыдущее письмо на имя Маленкова (с упоминанием Хрущева) – по крайней мере логично, это победители, вчерашние соратники по борьбе… А к Молотову-то с Кагановичем зачем обращаться? Неужели только потому, что они начинали работать еще с Лениным? Тогда уж логичнее начинать с Ворошилова, как самого старшего по возрасту… Да и потом, мало ли кто с Лениным работал, логично обращаться к тем, кто сейчас у власти!

Короче говоря, Елена Прудникова приходит к выводу: эти письма писал не Берия, под арестом и позднее под судом был не Берия, а «кукла», подставное лицо ( Прудникова Е . Второе убийство Сталина. М., 2010. С. 405–406). Эти же письма были написаны «куклой» или самими тюремщиками, чтобы «доказать»: Берия после 26 июня был жив ( Прудникова Е . 1953 год. Смертельные игры. С. 28–29). Приводит она и некоторые мелкие факты, подтверждающие правоту этой точки зрения – например, что арестанта, который должен был изображать Лаврентия Павловича, даже толком не сфотографировали как положено – анфас и в профиль (там же. С. 20–21). Но самое главное – интервью сына самого Берия, Серго, данное им грузинскому журналисту Р. Чилачава уже после краха коммунизма, в 1990-х гг. Так вот, со слов Серго, 26 июня 1953 г. ему позвонил известный летчик, дважды Герой Советского Союза Амет Хан-Султан и сообщил, что особняк отца окружен войсками, а сам отец, по-видимому, убит (Там же. С. 36–38).