Шрифт:
Машинист скрылся в темном проеме окна, и над громадой паровоза появилось белое облако пара. Сиреневая тишина заполнилась долгим призывным гудком.
Разбежавшиеся начали собираться к стоящему поезду. Шли к головным вагонам, где размещались санчасть и штаб. Вели раненых, несли убитых.
Пока Сергеев давал распоряжения по проверке людей и подготовке эшелона к движению, полковой врач с фельдшером и двумя медицинскими сестрами вступили в свои права. И вскоре паровоз потащил за собой вагоны, наполненные новым горем и страданиями, дальше на юг.
Наконечного на новом аэродроме ждали.
– Товарищ командир, майор Орлов – командир батальона обслуживания, поступаю в ваше распоряжение.
– Добро. Подполковник Наконечный – командир полка. Будем служить и воевать теперь вместе. Кто тут до нас был?
– Был полк бомбардировщиков на Су-2, но он ушел в тыл на переформирование. Ничего у них из самолетов и летчиков не осталось.
– Ну что ж, давайте, командир, транспорт, да объедем быстро владения, чтобы я мог дать указания подчиненным. А по дороге и доложите все вопросы.
…Аэродром был опален огнем войны: часть построек разрушена, по стенам других – россыпь осколочной ряби, подсвечиваемой снизу битым оконным стеклом, земля густо посечена оспинами от разрывов бомб, на дальней окраине – бесформенные остовы сгоревших самолетов; южнее аэродрома – позиции зенитной артиллерии, закопченная пожарами железнодорожная станция, мост через речушку.
Оглядев всю эту неприглядную картину, Наконечный озабоченно спросил:
– Где, Орлов, думаешь людей располагать? На аэродроме, вижу, небезопасно, да и отдохнуть немец не даст.
– Предлагаю, как и предыдущему полку, в поселке. Его еще ни разу не бомбили. Он в центре от военных объектов, но и не близко к ним.
…Летчиков и техников разместили на первом этаже школы. На втором и третьем этажах занимались дети, а на ночь приезжали на короткий отдых военные, – никто друг другу не мешал.
…Матвею не спалось. Закурив папиросу, он не торопясь вышел в коридор. У наружной двери на тумбочке горела большая керосиновая лампа, а на стуле сидела девушка с книгой в руках. Услышав шаги, она подняла голову. И Матвея словно кто в грудь толкнул: на него внимательно и выжидающе смотрели такие до боли знакомые, огромные голубые глаза. Чувство испуга и какого-то радостного удивления приковало его к месту. Вспомнив, что он без гимнастерки, Матвей еще больше растерялся. «Стою, как парализованный, надо хоть голос подать…» – подумал он.
– Здравствуйте! А вы что, будете нас ночью охранять? – кое-как преодолев смущение, спросил Матвей. И в ответ мягкий певучий голос:
– Нет. Охраняют вас красноармейцы с винтовками, но они на улице стоят. А я здесь за порядком слежу…
«Она Светлана! Я не могу ошибиться! Но увы! Меня не узнают. Надо начинать все сначала…» – принеслось в голове.
– Понятно. Давайте знакомиться – Матвей Осипов, летчик. – Он улыбнулся: – А вы – Светлана.
Девушка улыбнулась:
– Верно. Только пока я Светлана, и всё.
– Это как же понимать?
– А вот так: профессии у меня еще никакой нет. В этом бы году десять классов закончила, а тут был фронт. Страх, что творилось, да и сейчас бомбят все время.
– Не горюй, Светлана, теперь вот наши наступают. Так что на следующую зиму опять будешь учиться.
– Хорошо бы…
– Что, сомневаешься?
– Почему же? Верю. Но пока пошла в БАО [6] работать, а дальше видно будет.
6
Батальон аэродромного обеспечения.
Матвей вел этот ни к чему не обязывающий разговор, а в душе росла обида: неужели Светлана не помнит ни его лица, ни фамилии, ни имени? Ему страстно захотелось, чтобы прошлая весна не затерялась в девичьей памяти навсегда, но и напоминанием о встрече боялся поставить девушку в неловкое положение.
«Как поступить?.. Если не сказать сейчас, то не говорить вообще. – Наморщив лоб, он лихорадочно искал решение. – Зачем же врать?.. Нам было весело. Почему же она была должна запомнить нас?.. А письмо?.. Это что – девичья шутка? Просто решила подурачиться?..»
В этих рассуждениях с собой он совсем потерял нить разговора, и девушка, испытывая неловкость в обществе молча стоящего Матвея, вывела его из глубокой задумчивости вопросом:
– Вы меня слышите?.. Что-нибудь случилось?
– Случилось, Светлана, случилось! – Он улыбнулся и сделал к ней еще шаг. – Мне вдруг вспомнился Киев. Девушка с туфлей в руке и два молодых летчика…
С каждым новым словом глаза Светланы приобретали какое-то удивленно-виноватое выражение. Но через растерянность и стеснительную улыбку на лице все явственнее проступала радость ничем не омраченных, приятных воспоминаний. Она встала.