– Да уж, – качаю головой. – И что Роман так и остался в том чешском городке?!

– Так и есть, – ответствует Танюха. – Сашке с Игорем так и не удалось его вывезти. В конце концов, они решили, что раз он жив-здоров и, кажется, вполне счастлив, то им ничего не стоит пару раз год приезжать к нему в гости.

– Ничего себе история, – восхищаюсь я. Тут мне в голову приходит хитрющая идея и я, улыбнувшись, говорю: – Но люди пропадают не только в городах, но и вместе с городами!

– Как так? – удивляется Нюша.

Собираю слова, рвущиеся наружу, в кучку и начинаю рассказывать:

– Ты знаешь, что на Замковой горе, кою мы вот уже третий час попираем своими пятыми опорными точками, все-таки был замок? Точнее, я больше чем уверена, что он и сейчас есть, только не НА горе, а В горе!

Подружка моя молчит, только ее брови медленно ползут в верхнюю часть лба. Подстегиваемая ее реакцией, я продолжаю:

– Еще до строительства Киев-града, то есть более полутора тысяч лет назад, на этом месте было бескрайнее поле. Один очень богатый сумасброд, наш земляк – Нестор Незовибатько – решил отдохнуть от ратных подвигов, ибо был славный вояка, а, дабы не скучать на пенсии – построить замок.

Место он выбрал, прямо скажем, безлюдное. Но его это не смущало – скорее, наоборот: от мужского общества он давно устал, а с женщинами в его возрасте – все равно, что с мужчинами. Так он, во всяком случае, думал.

Нестору пришлось купить три тысячи холопов и нанять трех заморских зодчих, дабы осуществить свою задумку – не терем же он строить собирался, а самую настоящую фортецию.

Первое время Незовибатько тщательно следил за ходом строительства, но спустя примерно год ему стало скучно, и он принял мудрое решение поколесить по соседним княжествам – проведать соратников по ратной службе. Дабы ни холопы, ни зодчие в его отсутствие не преисполнились лени, Нестор, уличив одного из рабов в краже, устроил образцово-показательное насаждение провинившегося на кол: мол, и с вами будет тоже, ежели осмелитесь тунеядствовать и пьянствовать. Холопы и зодчие тут же прониклись уважением к серьезности намерений господина, посему уезжал он со спокойной уверенностью, что через два года строительство всенепременно будет закончено.

Уже почти на исходе двухлетнего срока, осчастливив своим святейшим присутствием сотоварищей западного, южного и северного княжеств, Нестор двинулся на восток к последнему из них – князю Святославу Суровому. Князь славился не только суровостью нрава, но и красавицей-дочкой Мирославой Святославовной, во-первых, и самым искусным из чародеев на всей Земле Росской, во-вторых.

Стоило только Нестору увидеть Мирославу Святославовну, как он пришел к глубокомысленному выводу, что ему просто-таки необходимо жениться – и чем раньше, тем лучше. На его беду, княжна Мирослава уже была сосватана любимому чародею Святослава Сурового – Кардасу. При всем уважении князя к соратнику по ратным подвигам, отказать чародею Святослав не решался – слишком силен был страх его перед силой неведомой.

Будь Кардас каким-нибудь завалящим тюркским ханом, или падишахом восточным, да даже самим Сатаной, Святослав Суровый вполне мог бы отменить приближающуюся свадьбу, но магическая сила, кою чародей то и дело демонстрировал при каждом удобном случае, вселяла в князя настоящий ужас.

Нечего и говорить, что мнение самой княжны Мирославы о делах подобного рода вообще никто не спрашивал.

Однако Нестор Незовибатько был тот еще упрямец и самодур – его, в отличие от князя Святослава, мистические примочки чародея, ни мало не волновали. Он заручился поддержкой самой Мирославы Святославовны, коя быстро смекнула, что влюбленным без памяти, своевольным, но простодушным Нестором, манипулировать в тысячу раз легче, нежели Кардасом, черпающим магическую силу даже из камней придорожных, и попросту увез княжну тышком-нишком из отчего дома.

Беглецам удалось не только добраться до отстроенной по всем правилам новехонькой фортеции, но и заделаться в дороге самыми настоящими супругами, со всеми вытекающими приятными последствиями: от княжеского титула, который обрел Нестор, женившись на княжне, до махонького Незовибатько в нутре Мирославы.

Однако счастье их супружеское длилось недолго.

Разъяренный Кардас, тот час как прознал о побеге суженой, начал капля за каплей собирать силу для качественного проклятия. Из воды, растений, солнца, луны, огня и камней. Как только силы набралось достаточно, Кардас, даже не потрудившись подняться с расшитых золотом подушек, одним движением своего всемогущего перста, уменьшил фортецию Незовибатько вместе со всеми обитателями до размера среднестатистической коровы. И, дабы уж наверняка, накрыл сверху земляной насыпью, на коей мы сейчас имеем честь сидеть и мило беседовать.

Так что не зря, Нюша, гору эту называют Замковой!..

Все слова сказаны. Больше ни одного мало-мальски пригодного к употреблению словечка ни в моем, ни Танюхином организме не осталось. Так что мы молчим целых три минуты, а по их прошествии неожиданно начинаем смеяться. Одновременно. И кто-то из нас сквозь смех задает вполне резонный вопрос:

– Чего это мы, а?

– Дома засиделись, – отвечаю, кое-как умудрившись взять себя в руки.

– Мужья, дети – вещь конечно хорошая и очень в хозяйстве полезная, но, кажется, настало время куда-нибудь уехать. Хотя бы на пару дней!

– Точняк, – резюмируют Нюша. – С чего начнем?

– Ну конечно с Карпат! А там как пойдет.

Однажды мне приснилась дорога – широкая и бесконечная. Я шла по ней долго. Очень долго, но так и не достигла ни конца этой дороги, ни развилки, где-бы она соединялась с другой дорогой, ни какого-либо населенного пункта, куда обычно рано или поздно приводят все дороги. Я шла до тех пор, пока не стала валиться с ног от усталости. И тогда я решила присесть. Но не нашла куда и села прямо на дорогу. Как буддийские монахи – скрестив ноги. И тут надо мной навис Дух.