Затем он обернулся к Хамфри. Старик уставился в одну точку как зачарованный; при виде этого Бинк заволновался:

— С тобой все в порядке, волшебник?

— Великолепно! — быстро пробормотал гном. — Прямо сокровищница природы!

— Ты имеешь в виду жуков?

— Здесь есть пернатые жуки, — сказал Хамфри. И действительно, мимо пролетел жук с двумя перышками вместо крыльев. — И совиная мушка. И две сетекрылки!

Бинк увидел большого лупоглазого жука с хохолком, наблюдающего, как парят в воздухе две сетекрылки. Как летали сетекрылки, непонятно, потому что сеть явно должна бы пропускать воздух. Но какое это имеет значение для магии?

— И картинная мушка! — воскликнул волшебник, по-настоящему разволновавшись. — Это совершенно новый вид, я думаю, они просто недавно мутировали. Дай-ка я проверю по книге — Он нетерпеливо открыл пузырек. Из пузырька вылетел клуб дыма и превратился в большой том, который волшебник осторожно разложил на спине грифона, между сложенными крыльями, и начал переворачивать страницы. — Картинная мушка, — читал он, — пастораль, натюрморт, натурализм, сюрреализм, кубизм, акварель, масло, пастель, тушь. Я был прав! Это же восковой мелок, ранее еще не отмеченный! Бинк, ты подтвердишь это для записи!

Бинк склонился, чтобы посмотреть. Жук сидел на правом ухе грифона, расправив покрытые восковыми рисунками крылья.

— Мне тоже кажется, что похоже на восковой мелок, — согласился он.

— Да! — воскликнул Хамфри. — Я должен это записать! Эго фантастическое открытие!

Бинк никогда раньше не видел гнома таким взволнованным. Внезапно он понял нечто очень важное: вот для этого-то и живет добрый волшебник. Талант Хамфри собирая знания, а исследование нового и анализ уже известного как раз и входят в это понятие. Для волшебника не было ничего важнее сбора фактов, и он, естественно, негодовал, когда его отрывали от этого. А теперь ему представился случай вернуться к своим исследованиям. В первый раз Бинк видел волшебника таким оживленным. Хамфри вовсе не холодный брюзга, он полон живых чувств, как и все остальные, просто он старался не выставлять это напоказ.

Бинк почувствовал, что кто-то потянул его меч. Он схватился за рукоятку, и две шпанские мушки жужжа вспорхнули оттуда. Они хотели украсть его меч! Затем Честер подпрыгнул, едва не сбросив Бинка на землю.

— Чуть не наступил на волдырного жука, — объяснил он, — В таком месте не хватало только хромать с волдырем на копыте!

Грифоница повернула голову, не поворачивая тела, как делают грифоны.

— Фьюить! — нетерпеливо воскликнула она.

— Поспеши, сморчок, — перевел голем, — мы вступаем в Область Безумия.

— Чирик! — раздраженно ответил Кромби, — Мы делаем все, что можем. Почему бы тебе не показать дорогу получше, птичья голова?

— Слушай, ты, кошачий хвост! — профьюикала она в ответ, — Я просто оказываю вам услугу. Если бы вы, тупицы, остались в деревне, где вам и место…

— Остаться в бабской деревне! Да ты просто спятила!

Но тут им пришлось прекратить чирикать и фьюикать, так как пришлось уклониться от воздушного змея, который летел, извиваясь и оскалив клыки. На этот раз Честер все-таки наступил на жука, правда, дихлофоса. Поднялась ужасная вонь, заставившая всех рвануться вперед, чтобы побыстрее избавиться от нее. Путь, по которому вела их грифоница, был оживлен разноцветным роем оленьих мушек, тремя блохами, тигровым мотыльком и толстой смазливой бабочкой, которая окатила волшебника маслом.

Прекрасный золотой жук захлопал крыльями под носом у Бинка.

— Смотрите какой! Может, это еще один новый вид? — вскричат Бинк, зараженный энтузиазмом волшебника.

Он попробовал поймать жука, но в это время Честер споткнулся, и Бинк промахнулся.

— Хамфри! Он летит к тебе, — закричал Бинк, — лови его!

Но Хамфри дернулся в сторону.

— Это мидасова мушка! — закричал он с ужасом. — Не трогай ее!

— Мидасова мушка?

— Все, к чему она притронется, превращается в золото.

Мушка теперь кружила над волшебником, выискивая, куда бы сесть.

— Но это же великолепно! — воскликнул Бинк, — Надо ее поймать. А уж что делать с золотом, мы придумаем!

— Не придумаем, если превратимся в него сами, — огрызнулся Хамфри.

Он нырнул от мушки так низко, что свалился с грифона. А мидасова мушка начала снижаться, чтобы усесться на его место.

— Кромби! — заверещат Бинк, — Осторожней!

И тут грифоница бросилась к Кромби, оттолкнув его от мушки своим львиным плечом. Он спасся, но мушка приземлилась на грифоницу.

Как и говорил Хамфри, их проводница тут же превратилась в золотую статую. Мушка зажужжала, вспорхнула и улетела; она больше не представляла угрозы, но несчастье уже случилось.

— Они чрезвычайно редки, а уж садятся на что-нибудь лишь в исключительных случаях, — пояснил Хамфри из куста, в который приземлился, — Я поражен, что нам удалось ее встретить. Возможно, она просто обезумела от пыли.