Шрифт:
Он поблагодарил сотрудника, попросил объяснить, как пройти в Отдел топографического воображения, взял документ с номером дела Пенелопы, который нужно представить там, и наконец направился к выходу.
Младший Флинт поспешил было за Нестором, но вдруг остановился и вернулся к окошку, от которого они отошли.
– Простите, – обратился он к сотруднику. – Не объясните ли мне, как это всё работает? Как вы узнаёте имена нелегальных иммигрантов?
– О, это очень, просто, – ответил сотрудник. – На границе у нас повсюду есть осведомители.
Младший Флинт кивнул, мол, вполне понятно. И всё же ответа на вопрос он не получил.
– А можно узнать имя того, кто заполнил карточку госпожи Мур?
– Да, конечно. Сейчас посмотрим. – Сотрудник снова взглянул на карточку. – Имя осведомителя… Тут его нет. Ах, простите, вот оно. Стелла Эванс.
Младший Флинт вздрогнул.
– Стелла Эванс… – прошептал он. – Так это же… моя школьная учительница?!
Глава 28. Интересная мысль!
Мариус Войнич положил карандаш на бумагу и улыбнулся старой даме.
– Так что вы всё-таки хотели сказать мне? – произнёс барон, глядя на пожилую учительницу при свете свечи, поскольку электричества в городе всё ещё не было. Голос главаря поджигателей звучал на редкость спокойно, без всякого раздражения или досады. Напротив, в нём слышался живейший интерес к сидящей напротив удивительно приятной, молчаливой женщине.
Учительница Стелла улыбнулась, и на лице её обозначилась сеть мелких морщин.
– Нет, в самом деле, господин Войнич, я ничего не хотела сказать…
Они сидели в гостиной на втором этаже дома Стеллы Эванс, самой пожилой женщины в Килморской бухте. После того как цунами разрушило единственную в городе гостиницу, учительница начальных классов предложила разместить людей, оставшихся без крова, в её просторном доме.
Войнич занял весь верхний этаж, откуда мог любоваться прекрасным видом на бухту и городок. Барон целыми днями сидел у открытого окна, сочиняя свой роман, страницу за страницей.
Часы неслись стремительно, и барону казалось, что от завтрака до ужина проходит не больше времени, чем нужно для одного вздоха.
Этим вечером Войнич, как и прежде, с удовольствием пил чудесную настойку ревеня, беседуя с пожилой дамой.
Он уже не раз имел случай удивиться ясности её ума и присутствию духа. А кроме того в её доме царила удивительно тёплая и дружеская атмосфера. Поэтому ему доставляло особенное удовольствие беседовать с госпожой Стеллой и отдыхать здесь.
– Вообще мне действительно хотелось сказать вам кое-что, – призналась пожилая женщина. – Сегодня вечером, когда готовила ужин…
– Кстати! – прервал её Войнич. – Я хотел сказать комплимент по поводу вашего супа! Великолепное блюдо!
– Вы слишком любезны, – скромно произнесла учительница Стелла. И продолжила – Мне хотелось сказать, что я случайно прочитала несколько страниц вашего романа…
– Но это лишь наброски, без всякой претензии на большую литературу…
– Не хотелось бы возражать вам, господин Вой нич, но я считаю, что вы прекрасно пишете!
– Вы находите?
– Я говорю это вполне серьёзно.
– Ну, знаете ли… в ваших устах…
– О, ради бога! Я простая школьная учительница начальных классов в маленьком городке, затерянном в графстве Корнуолл. Много ли может значить моё суждение? Что касается любовной истории… В своей жизни я любила только одного человека – и это был мой муж!
Пожилая учительница указала на чучела животных, украшающие комнату. Тут волк, хамелеон, олень, дятел, конь, кот, лев, обезьяна… Некоторые другие, необычайно мрачные чучела, размещались в нишах вдоль лестницы.
Супруг госпожи Стеллы слыл прекрасным таксидермистом – мастером по изготовлению чучел животных.
– Так или иначе, – добавила пожилая женщина, – мне хотелось дать вам один совет.
– Я весь внимание! – произнёс Войнич.
– На той странице, что я прочитала, у вас есть одна мысль, которая мне очень понравилась… О гусе.
– Там я пишу, что мы думаем, будто гусь – глупое животное, так как с помощью гусиных перьев написано немало глупостей?