Именно поэтому, любая идеология - как тенденциозная экспансия

какой-либо идеи, никак не может быть откровением и носит всегда

характер внедрения, порою насильственного и агрессивного.

Принцип идеологии – возведение некой частности в абсолютное

значение. Такова эта странная идеологическая болезнь ума,

принимающего часть за целое.

Любая идеология агрессивна и экспансивна, потому как

представляет собой стремление овладеть Целым одной из его

частей, и любая идеология неотъемлемо связывается с

партийностью, а заканчивается тоталитарностью, ибо в этом

переходе – ее суть.

Идеология знает только одно отношение к провозглашаемым

идеям: восторженно-утвердительное. Идеология есть обожествление

идеи, то есть в конечном итоге, объекта, который познаваем и

постижим, и тем отличается от религии, где высшей ценностью

является Личность-Субъект, не достигаемый в плане познания или

овладения, но раскрывающийся в опыте непосредственного

переживания, откровения. Потому настоящая религия, если она не

превращается в идеологию, никогда не доходит до тоталитаризма и

допускает даже собственное несовершенство, частичность по

отношению к Абсолюту, распространяющемуся далеко за пределы ее

знаний и представлений. Посему реальная религиозность, сокрушая

идолов сознания, смещает акценты с Абсолютной Идеи к Абсолютной

Личности, с которой возможная индивидуальная встреча.

Любая идеология, если мыслить психоаналитическими

категориями, фиксирована на той или иной травме. Ущемленное

национальное достоинство производит на свет националистическую

идеологию. Кастрационный комплекс «ущемленного достоинства

женщины» порождает идеологию феминизма. Нетравмированные

общества и индивидуумы свободны от одержимостью идеологией.

И сознание лишь тогда освобождается от идейной одержимости,

когда прорывается к признанию Абсолютного как Личного, а не

Идеи. Душа тоскует по безыдейному состоянию, жаждет и ждет

цельности, бесцельности, исцеления, предоставляющего возможность

пребывания в бытии.

В конечном итоге идея сама по себе ничего не означает и,

вырождаясь в автопародию, достигает поистине максимального

абсурдизма – развязывание борьбы классов ради бесклассового

общества, проявление непримиримости в борьбе за мир, уничтожение

богатых ради всеобщего богатства, голодная смерть в борьбе за

урожай. И за этой демонической исхищренностью, потрясающим,

нелепым комизмом трагедии миллионов. Но самое трагикомичное в

том, что идеи, в конце-концов, уничтожали тех, кто их порождал и

утверждал. В одной и той же драме сплетаются трагедия живых и

комедия призраков, которые управляют живыми.

Так проявляются в явственности своей три ступени Падения, а

вернее От-падения: обезбоженный человек – обесчеловеченная

личность – обезличенная мысль.

К счастью, власть идей постепенно сходит на нет, уступая

место ценностям истинным и более значимым для сохранения и

развития - таким как любовь, жизнь, природа, непосредственное

озарение. И таким образом, идеи, вымирая, уступают место Мысли –

как свободе мышления и ее воплощению – мудрости.

Семантическое поле: Идея – Видимость – Наружность – Личность

– Форма – Образ – Мнение – Мораль.

"Есть идея" = "Есть видимость, идеология, идол".

ИДОЛ

Греческое eidolon – «вид», «образ», «призрак», «изображение».

Латинское idolum – «видение», «призрак».

Протоязыковый корень eid- тот же, что и в греческом idea.

Здесь по очевидным ассоциациям напрашивается сравнение с понятием «греза»,

«иллюзия», которое в свою очередь обнаруживает непосредственную семантическую

связь со значением «грех».

Следовательно, галлюцинаторная продукция растревоженного

мозга, называемая идеологией, столь же онтологически является

извращением, что и грех, который «есть болезнь души» в

формулировке VI Вселенского Собора, а по определению Григория

Богослова «есть уклонение от доброго, не допускаемое… природой».