Я смотрел на него во все глаза: как он, оказывается, правильно и тонко понимал, что я за человек!

— И на чем же вы основывались, когда составляли свое мнение обо мне?

— На твоих книгах. Особенно на первой. На твоем решении больше не писать, кстати, тоже. И… на том, как ты на нее смотрел.

— И как же я на нее смотрел? — с интересом спросил я.

— Как Иаков глядел на Рахиль, Солаль на Ариадну, Жюльен Сорель на госпожу де Реналь.

— Не слишком вы меня обнадежили, — ответил я, несколько растерянный: старик видел меня насквозь. — Все эти истории или сопряжены с муками и бедами, или плохо кончаются.

— Конец любовной истории принадлежит только самим влюбленным.

— А вы когда-нибудь смотрели так на женщину? — осмелился я тогда спросить.

— Не на женщину. На девочку.

— На девочку?

— Мы были тогда совсем детьми.

— Кто она была?

Он снял очки, протер глаза и задумался:

— Соседка. Это она открыла мне всю красоту книг. И она же объяснила мне, как их классифицировать.

На его лице появилась грустная улыбка, взгляд затуманился, точно обратился внутрь себя, в глубь души.

— И она же помогла мне найти мою книгу-светоч, — добавил он.

— Так вы для себя ее нашли? — удивился я.

— Да.

— Это роман?

Он сощурился, в глазах мелькнула грусть.

— Не роман, не рассказ. Особенная книга.

— А что за книга?

— Эту книгу читали ее отец и отец ее отца. Книга, в которую погружались мои предки, чтобы постичь смысл своего существования.

— Но как же она называется? — спросил я, вконец заинтригованный.

— У нее нет определенного названия.

— У нас есть здесь хоть один экземпляр? — спросил я.

— Нет, мы давно поссорились. Книга эта вошла в мою жизнь вместе с той девочкой и покинула ее вместе с нею.

В его голосе прозвучал сдержанный гнев.

— Однако она рассказывала много интересного о любви, — заметил он с нотками ностальгии в голосе.

— Например?

Он не решался продолжать, пытаясь оценить мою способность понять то, что собирался мне доверить.

— Надеюсь, ты сумеешь услышать меня и понять. В этой книге написано, что, создавая людей, Господь взял одну душу и разделил ее на две части, две половинки, которые стали самостоятельными существами. Но эти два новых существа ощущают недостачу, им обоим чего-то не хватает. Вернее, кого-то, и они всю жизнь ищут этого другого, свою половину. Любовь, понимаешь ли, это союз двух человек, рожденных от одной души.

— Это теория предназначения?

— Да, притом что слова «теория» и «предназначение» не способны охватить все богатство этой идеи.

— Это ведь религиозная концепция, да?

— Не только. В «Пире» Платона Аристофан подходит к этой идее вплотную. По его концепции, люди созданы парами, двое мужчин, две женщины или мужчина и женщина, а потом их разделили боги, потому что на них разгневались. Страдая от разлуки, они стараются найти утраченную пару. Они стремятся к целостности, к которой ведет их Эрот. Потом эта идея была потрепана и опошлена романтизмом, постепенно термины утратили смысл.

— Но, если следовать вашей теории родственных душ, как эти половинки, родившиеся из одной искры, могли узнать друг друга?

— С самого момента расставания каждый носит в себе смутный образ другого. Этот образ запечатлен в самой потаенной глубине души. И в день встречи мы сразу узнаем его.

Слова старика вызвали во мне смутное волнение.

— Тем не менее стольким мужчинам и стольким женщинам не удается его найти, — возразил я.

— Чтобы найти свою половинку, нужно быть чистым, не следует уходить далеко по пути иллюзии, необходимо трепетно хранить в себе образ того или той, кто создан одновременно с тобой. В противном случае этот образ размывается, искажается, на него накладываются другие лица, которыми мы пытались подменить его. И с этого момента мы теряем способность узнать свою вторую половину.

— И в этом случае мы можем пройти мимо человека, который нам предназначен?

— Согласно этой теории, да. И поэтому нам нужно бороться против всех ложных идей, которые мы себе сочиняем, нужно очистить сердце и душу, вытряхнуть из них весь ненужный сор, все то, что загромождает их, лишая возможности найти и узнать ту единственную в мире родственную душу.

Он на мгновение задумался, подыскивая слова. Я ждал, не сводя глаз с его губ, словно от его слов зависела вся моя дальнейшая жизнь.