— Любовь — это открытие. Мы открываем в себе нашу внутреннюю красоту, пробужденную любимым человеком. Что испытывают люди, когда влюблены? Огромное счастье, переполняющее все существо. Причиной тому — слияние с родственной душой. Отыскивая ее, мы таким образом хотим найти самого себя.

— Тогда получается, если верить этой теории, все наши любовные неудачи — результат неудачных поисков?

— Люди часто путают любовь и страсть. Ввязываются в бесполезные истории, теряют свою самодостаточность и свои нравственные ценности, участвуя в глупых авантюрах или увлекаясь обманчивыми идеями. Они теряют себя, размениваются и в то же время утрачивают способность услышать свою душу, узнать своего духовного двойника. С этого момента они ведут не свою жизнь, идут не своей дорогой, живут не с тем человеком. Они встречают мужчину, женщину, убеждают себя, что нашли своего человека. Из эстетических соображений: он так красив, она так прекрасна. Из социальных побуждений: так полагается, я должен жениться, я должна выйти замуж, выбрать себе пару, хочу быть как все. Даже из прагматических соображений: вдвоем легче выжить. Да и из торгашеских тоже: наше общество трактует любовь как продукт потребления. А иногда все эти основания присутствуют одновременно плюс еще масса других. И на следующий день после первой брачной ночи они начинают считаться. Ах, она это сделала не так, это нехорошо, ставлю ей минус. Смотри-ка, он не сказал мне то, что я от него ожидала, еще один минус. Они постепенно начинают подсчитывать каждую мелочь в отношениях, и когда подводят баланс, он оказывается отрицательным. То, что должно было быть гармонией, становится диссонансом, трансформируется в ссоры и, в конце концов, приводит к разводу. Все, они закрывают лавочку. Любовь, уверяю тебя, это нечто совсем другое. Это взаимодополнение, которое появляется сразу или развивается со временем. И ты восхищаешься тем, что другой отличается от тебя, и радуешься, что это отличие обогащает тебя, изменяет, делает лучше.

— Мои родители дали мне пример крепкой пары, соединенной любовью, основанной на долгой совместной жизни, — поделился я. — Но я так и не узнал, была ли это любовь с первого взгляда, чувствовали ли они это… родство душ.

— Когда два человека, созданных из одной души, встречаются, они вовсе не обязательно говорят о любви в том романтическом, юношеском духе, который предлагают некоторые фильмы или книги. Их просто влечет очевидность внутренней связи между ними или даже некая тихая прелесть этой незримой связи. Они начинают с того, что соглашаются «разделить судьбу» другого, как гласит расхожее выражение, вместе созидают некую общность и только в конце концов понимают: то, что они вместе переживают, и есть любовь.

— А… насчет образа, о котором вы говорили… тот, что мы храним в глубине души… А он может являться нам во сне? — промямлил я.

Он с любопытством посмотрел на меня.

— А почему нет? Ведь сон — последнее прибежище наших самых сокровенных истин…

— А женщина, о которой вы говорили… Ну, вернее девочка… вы думаете, что она была та самая ваша половинка?

В его взгляде смешались нежность и боль.

— Я в этом уверен.

— И что с ней стало?

— Она ушла… унеслась, как дым, — пробормотал он, помрачнев и уставившись в пространство.

Он стоял так несколько мгновений, грустный и удрученный. Потом молча повернулся и побрел к своему рабочему столу, словно сделавшись вдруг особенно маленьким и старым.

Я открыл «Любовь властелина», погладил страницы, которые она прочла, словно между строчками мог остаться аромат ее духов или след ее мыслей.

Я пришел домой все еще во власти совершенно необъяснимого чувства. Я был возбужден, встревожен, озадачен — и при этом ощущал, что мне открылась великая высшая истина. Настолько великая, что охватить мне ее пока не удавалось. Я только угадывал ее очертания, чувствовал в воздухе электрический разряд нарождающейся интриги, вибрировал от нервного напряжения — но свести воедино все эти странные явления не получалось. Словно я смотрел на какой-то яркий свет, который слепил мне глаза.

Сон, девушка, книга, любовь, души-половинки, страсть — слова лихорадочно плясали в моем сознании, сталкивались и терялись.

Почему меня так потрясло появление этой девушки? Что это были за чувства, которые она у меня вызвала? С какой стати я решил, что эта посетительница книжного магазина — девушка из моего сна? Так получилось, потому что я сам хотел в это верить или они действительно похожи? Пока единственным несомненным сходством между ними была сумятица чувств, которую они у меня вызвали.

Действительно ли я влюбился? Можно ли влюбиться с первого взгляда? Как понять то, что со мной происходит? Ни один ответ из тех, что мне удавалось найти, не подходил. Каждый вопрос тащил за собой еще множество новых, один другого каверзнее.

Может ли предложенная мсье Гилелем теория помочь мне во всем разобраться? Может, я точно это знал. Я понял это сразу, еще до того, как мсье Гилель начал развивать тему. Но мне необходимо было остаться одному, чтобы вступить на тот путь, который он мне указал. Путь, на который не смог бы решиться ни один рациональный ум. Путь безумных, но таких притягательных идей, путь мистики и романтики.

В одиночестве кружа по квартире, нервно меряя комнаты торопливыми шагами, я вновь и вновь рассматривал свою историю в свете идей своего мудрого друга. Мой мозг кипел, чувства клокотали, я нырял в глубины своей души, как любитель прыжков с тарзанкой бросается в пропасть, когда в животе сжимается комок страха, но решимость идти до конца не дает остановиться, требует добраться до собственной сути, до истины, доселе скрытой.

От мысли, что девушка из книжного магазина может оказаться моей душой-половинкой, у меня начинала кружиться голова. А ведь мне предстояло распутать этот клубок до самого конца, не обращая внимания на доводы рассудка.

Я увидел ее во сне и узнал потом, когда она зашла в магазин, по одной причине: мне удалось сохранить ее драгоценный образ, который отпечатался в моей душе после того, как ее отделили от ее души. Я сумел узнать ее, потому что никогда не лгал себе, никогда не позволял ни одной из моих подружек занять место, предназначенное для той, которую ждал. И хотя я не всегда вел монашескую жизнь, хотя порой позволял себе отвлечься, но никогда не поступался своими духовными ценностями и убеждениями. Именно поэтому я испытал такое сильное волнение, когда она появилась в моих снах, и не менее сильное чувство сейчас, несколько мгновений назад, когда не мог отвести от нее глаз. Предполагаемое сходство не было причиной волнения. Оно скорее было указателем, который привел меня к нынешнему открытию.