Так был ли Ричард II психически неустойчив и сыграла ли эта неустойчивость роль в его падении? Фактически, очень мало доказательств в поддержку утверждения Стила, что он болел шизофренией. Если мы сравним Ричарда II с его современником, французским королём Карлом VI, который без сомнения был шизофреником, два случая совершенно различны. Если Ричарду отказывало чувство политической реальности, то мании у него не было, и личность его не была нарушена. Предполагали, что он страдал от сильного комплекса неполноценности, уходящего корнями в детство и усиленного унижениями, которые ему пришлось позже претерпеть. И всё же его представления о природе королевской власти нельзя толковать просто в терминах психологического невроза.

Наиболее вероятным представляется, что Ричард II страдал от средней, может, даже острой депрессии, которая временами граничила с маниакально-депрессивным психозом. Летописцы упоминают глубокую меланхолию, которая одолевала его на заключительных стадиях жизни. Она туманила его суждения и искажала его личные отношения; его окружение всё больше сужалось. Он мог восстановить самоуважение только всё больше и больше уходя в себя. В срок меньше трёх десятилетий он пережил серию личных неудач: испортившиеся отношения с дядей, Джоном Гантом, другими герцогами, казнь и ссылка его друзей и соратников, смерть королевы Анны, его возрастающее одиночество — и в конце концов его покинули все, кроме очень немногих сторонников. Он стал жертвой сравнительно глубокой депрессии, которую усугубили события последних лет его жизни. Ричард не был сумасшедшим, но суждения его стали неустойчивыми, и фантазия всё больше и больше вторгалась в его жизнь.

То, что казалось признаками надвигающегося безумия у Иоанна, Эдуарда II и Ричарда II, на самом деле было ярко выраженными особенностями личности, частично унаследованными, частично привитыми воспитанием, частично развившимися в результате пережитых стрессов. Отношения Иоанна с его отцом были натянутыми, так что любовь перешла в ненависть. Эдуард II боялся и не любил своего отца. Ричард II не мог не понимать, что сравнение с его воином-отцом, Чёрным Принцем, было не в его пользу. Их личные качества в сочетании с политикой, которую они пытались проводить, не могли не вызвать враждебности со стороны их более влиятельных подданных, что привело к свержению и убийству Эдуарда II и Ричарда II, чего Иоанн, возможно, избежал только потому, что успел умереть естественной смертью.

Более того, политика, которую все эти короли проводили, до некоторой степени была обусловлена их темпераментом и их личными, возможно, навязчивыми наклонностями. Вспыльчивость короля Иоанна и его подозрительный характер сыграли основную роль в ухудшении отношений с его баронами; враждебность Эдуарда II к его вельможам частично была окрашена тем, какое наказание они выбрали для его любовника Гавестона; характер Ричарда II также всё больше приводил его к столкновению со своими подданными.

И критические события, которые их сломили, не были чисто личными трагедиями. Они имели большое влияние на весь будущий ход английской истории. Памятником Иоанну была Великая Хартия, которую он принял так неохотно и которая стала, как бы её в то время ни толковали, краеугольным камнем английских свобод. Кризисы, приведшие к падению Эдуарда II и Ричарда II, оказались важными вехами в развитии английского парламента. Так, личные неприятности этих трёх королей приобрели общественное значение и отразились на всей английской истории.

Кажется вероятным, что ни Иоанн, ни Эдуард II, ни Ричард II не были, строго говоря, сумасшедшими, даже если в напряжённые моменты уравновешенность их психики можно было поставить под вопрос. Они были жертвами скорее невротического, чем психического расстройства. Однако, если считать Иоанна, Эдуарда II и Ричарда II сумасшедшими нет веских оснований, не может быть сомнений, что (по крайней мере в критический период его правления) их наследник в XV в. Генрих VI был безумен.

Возможно, у короля Генриха VI была врождённая предрасположенность к психической болезни, унаследованная от его дедушки, французского короля Карла VI, но именно моменты политического напряжения, которые он пережил за время своего царствования, в конце концов привели его к острому нервному срыву. История политической борьбы, кульминацией которой была война Алой и Белой розы, образует стержень шекспировских исторических драм, которые рассказывают о взлёте и падении династии Ланкастеров от восшествия Генриха IV до низложения Генриха VI. После низложения Ричарда II и его убийства, к которому Генрих IV, наверное, был причастен, последний правил как король до тех пор, пока болезнь в последние годы его царствования не сделала его отшельником, чьей физический и психический распад разжигал надежды и честолюбие его молодого, энергичного сына, будущего Генриха V.

Во время короткого правления Генриха V произошло покорение Франции. В результате триумфа Генриха слабоумный французский король Карл VI отдал ему право наследования французского престола и руку своей дочери Екатерины. Но Генрих умер молодым, оставив корону младенцу-сыну Генриху VI. За смертью короля последовал медленный, но верный период спада, приведя к конечному поражению во Франции, возрождению группировок и гражданской смуте в Англии и к низложению короля. Наверное, Шекспир в пьесах чересчур упрощает события, но, показывая, как наследие прошлого привело к расцвету анархии и кровопролитию в царствование Генриха VI, он определённо не очень ошибался.

Однако в ранние годы жизни Генриха не было признаков того, что его ожидало. После его рождения мать его отправилась во Францию, чтобы соединиться с мужем, оставив младенца на попечении одной из её фрейлин, Элизабет Раймен. Генриху ещё не было года, когда он принял две короны, английскую и французскую.

Естественно, малютка-король ничего не значил. Его отец на случай своей смерти предусматривал, что один его брат, Джон, герцог Бедфорд, станет регентом во Франции, а другой, младший, Хемфри, герцог Глостер, — регентом в Англии, но Королевский совет, который не хотел, чтобы в руках Глостера оказалось слишком много власти, объявил его только протектором и защитником Англии (и то только тогда, когда Бедфорда не было в королевстве). Пока Генрих не достиг совершеннолетия, именно Королевскому совету надлежало быть основным орудием управления и сглаживать бесконечные разногласия, которые возникали между внучатым дядей короля, богатым и влиятельным церковником Генри Бофортом, епископом Уинчестерским (сыном Ганта от его любовницы, а потом жены, Кэтрин Суинфорд), и честолюбивым и необузданным Глостером.