— Кажется, у вас, людей, женщины должны слушать, что говорят их мужчины, — стальным голосом, решительно контрастирующим с мямлением Шеранда, сказала дева.

— Ах, женщины?! — Канта, казалось, была в шаге от того, чтобы не повесить шерандову покупку прямо здесь, на базарной площади, за ее дурацкие соски. Черт, до чего же они хороши! Кроме того, глядя на ярко-голубые ресницы, обрамлявшие изумрудные демоницины глаза, девушка прекрасно понимала, что та не нуждается в косметике, чтобы прекрасно выглядеть, в отличие от нее самой, и насколько сама она смотрелась посредственно по сравнению с этой яркой экзотикой с крыльями. Но сдаваться в этом словесном поединке Канта не собиралась. — Женщины не светят голой задницей на всю площадь, Филиала, если уж мы заговорили о настоящих женщинах.

— Купите ткани! — Свой ход неожиданно сделал торговец парчой. Ему показалось, что его реплика была уместной, но Канта одарила его таким злобным взглядом, что тот предпочел зайти за прилавок от греха подальше.

— Я не буду ничего покупать этой продажной особи, — выцедила она и, развернувшись на 180 градусов, поспешила вон из супермаркета «Хиль-де-Винтер».

Шеранд, наконец, выпустив запястье Филиалы, заторопился за ней. Только вот и выкупленная им крылатая женщина не собиралась отставать.

— Куда путь держишь, спаситель? — Насмешливо молвила она, кокетливо заглядывая Шеранду в лицо на ходу. Если пять минут назад она, обретшая свободу, хотела улететь прочь, теперь ее планы изменились с точностью до наоборот. Она с интересом наблюдала за тем, как Канта истерит и сходит с ума при виде ее прекрасно сложенного тела. Во всяком случае, его верхней, человекоподобной части. Ведь Филиала ступала по хиль-де-винтеровской брусчатке когтистыми львиными лапами, и мерно обмахивалась львиным же хвостом. Голубые соски и полупрозрачная, синеватая кожа привлекали к ней внимание юноши, но также и пугали — она видела залегшую у него над бровями напряженно складку, видела и устремленный прямо перед собой, задумчивый, испуганный взгляд.

— У моей сестры особняк в Ульмском лесу. Тебя там не ждут. — Ответила за него Канта, обернувшись и подождав Шеранда. Она демонстративно взяла его за руку, да тот и не особенно был против, хотя и не ожидал этого — заметила демоница Мраморных островов.

Она расхохоталась.

Отчасти, глядя на эту сцену, но также и потому, что Ульмский лес оказался ей знаком.

— В Ульмском лесу на юге Сеймурии есть только две постройки. Одна — не слишком фешенебельная гостиница. Вторая — покосившийся сарай одной старой ведьмы, которая сгинула много лет назад. Не твоя ли это, случаем, была сестрица?

Филиала не удержалась, и взвыла от хохота. Получилось у нее это неожиданно женственно и совсем не грубо, даже соблазнительно. Шеранд оглянулся на нее, отчего Канта с удвоенной силой потащила его на пристань для лодок.

— Вот что, курица, — обратилась она к Филиале, когда вся троица вышла на хиль-де-винтеровскую пристань, с которой открывался чудесный вид на берега Эритринии. — Я не поплыву с тобой в одной лодке.

Филиала снова мелодично расхохоталась.

— К чему лодка тому, кто рожден летать? — И с этими словами, расправив внушительные, один в один, как у птеродактиля, крылья — взвилась в воздух. Тяжелые махи огромных крыльев напомнили Канте полет вороны, Шеранд же заворожено наблюдал за освобожденной голубокожей девой, открыв рот.

— Идиот! Как ты смел потратить все деньги моей сестры? На это!

Не только Шеранд с волнением наблюдал, как Канта вытряхивает из кошеля сестры оставшиеся медные монетки и уговаривает лодочника отвезти их на эритринский берег за копейки. Пристань, ровно как и базарная площадь, прекрасно просматривалась из окна библиотеки хиль-де-винтеровского дворца.

За всей этой сценой наблюдал владелец замка Хиль-де-Винтер, герцог Эритринии и Мраморных островов, Матей. Перед ним на столе лежали какие-то бумаги, перо и чернила, а под столом — стояла на коленях небольшая рыжеволосая рабыня. Он только сегодня купил ее на торгах, на базарной площади, и занимаясь важными делами, одновременно смотрел, на что годна девушка.

— Если рыбак не согласится везти их за пару медяков, тебе придется сходить и упросить его сделать это. Я ведь сразу узнал свой кошелек, который отдал когда-то одной гостившей у меня графине.

Служанка, слушая приказание, смотрела прямо в глаза хозяину.

— Не отвлекайся, — он потрепал ее по рыжей голове. — Иначе мне придется наказать тебя.

Герцог встал, поплотнее задернул шторы, так что библиотеку теперь освещала узкая ниточка света, лившаяся меж двух материй, загородивших окно.

Отрезав полосу ткани от ее же одеяния, Матей завязал рабыне глаза.

— Не отвлекайся, — еще раз повторил он ей, усаживаясь обратно за стол и раскладывая невесть откуда появившийся у него в руках пасьянс.

— Где же эта стерва-графиня… ты не заметила, что-то было общее у той девушки, с белыми полосами в волосах — и этой несносной графиней? Ах, да, ты же ее не видела, саму графиню… да и вообще, что ты сейчас можешь видеть…

Откинувшись на спинку кресла, Матей погрузился в пасьянс.