Что он сделает? Вырежет кровавые руны на ее теле, а потом добьет?

Рабыня помотала головой, и сжалась, когда Хозяин замер в нескольких шагах.

К горлу подступили рыдания. Сволочь. За что? Ведь всего лишь защищалась...

Накануне она проспала весь день и всю ночь, а, проснувшись, лишь смутно помнила, как до самой темноты ехали по пустой лесной дороге, как в сгустившихся сумерках ее - обессилившую и сонную - снимали с лошади.

Разбудил девушку Шлец, легонько тряся за плечо.

– Эй, вставай. Пора собираться. Господин Риэль сказал - надо ехать.

Кэсс, на ходу теряя остатки сна, пошла к костру, приглаживая руками спутанные волосы. "Ещё пара дней без расчески и буду похожа на бродяжку-алкоголичку", - подумала она, садясь к огню и беря в руки кружку. Сидевший напротив Риэль прищурился, оглядывая невольницу, и произнес:

– Проснулась, наконец.

Та метнула на него враждебный взгляд, но промолчала.

– А вот это лишнее, Мышка, - от ангела не ускользнул её угрюмый взор.
– Амон улетел и вернется не раньше, чем через пару дней, так что надо тебе со мной дружить. Помоги Шлецу собрать лагерь. Ты, в конце концов, такая же рабыня, поэтому работай, как и положено. И не думай, что твой Хозяин примчится и защитит тебя. Поверь, я знаю сотни способов ломать гордыню без причинения боли.

– Да пошел ты!
– огрызнулась девушка и вскрикнула, когда Риэль, преодолев разделявшее их пространство одним прыжком, схватил ее за волосы, достал нож и с издевательской ухмылкой отмахнул длинную прядь.

"Похоже, колтунов не будет. Похоже, вообще волос не будет", - промелькнуло в голове.

– Каждый раз, когда начнешь пререкаться, стану отрезать волосы, - пообещал садист.
– Потом наступит черед одежды. Это будут прекрасные дни.

Она встала, скрипнув зубами, и пошла к Шлецу.

– Что делать?

– Надо погрузить поклажу на коней. Больше, вроде, ничего, - ответил юноша, заливая костер водой.
– Осилишь?

– Да.

Она еще не совсем восстановилась после неистовых танцев с духом леса, поэтому к моменту, как вся поклажа была погружена, тело дрожало от слабости. Ангел ушел мыться, и Кэсс, чувствуя поднимающуюся внутри ярость, остановилась. Да пусть хоть скальп снимет... она все равно найдет способ напакостить! Уж, кто-кто, а это субтильное недоразумение ей точно не Хозяин и никогда им не станет.

Все было рассчитано правильно. Ослабленная подпруга соскользнула не сразу, а лишь, когда наездник пришпорил коня. Оглушенный падением господин поднялся на колени, а вокруг него сокрушаясь и кудахча хлопотал раб. Дивная картина! Ликующая мстительница не смогла сдержать усмешку, когда пронзительный зеленый взгляд ненавидяще посмотрел в её сторону.

– Мой господин, ты не сильно ушибся?
– Шлец все еще суетился около Риэля, но тот отмахнулся и поднялся самостоятельно.

– Ты считаешь, это смешно?
– прошипел ангел, глядя в наполненные торжеством темные глаза.

Ответом ему было молчание и опущенный долу взор, скрывающий за длинными ресницами злорадство.

Вечером, помогая рабу готовить еду, девушка перебирала в памяти варианты всевозможных пакостей, которые смогут если не испортить сатрапу и поработителю жизнь, то хотя бы значительно её отравить. С того момента, как они остановились на ночевку, огненная коса стала еще короче. Собственно, косы как таковой уже и не было, короткие пряди теперь едва-едва прикрывали шею. Зато Амон больше не сможет за них дергать - пыталась успокоить Кассандра сама себя, пробуя похлебку. Надо посолить еще немного...

– Мышка, я хочу есть. Неси немедленно!
– раздался окрик.

– Почему Мышка?
– наливая еду в тарелку, спросила она.

– Наверное, теперь тебя будут так звать, - шепотом ответил Шлец.
– Когда Хозяин берет раба, он дает ему имя.

– То есть тебя по-другому зовут?
– поразилась собеседница.

– Да. Я Леко. Поторопись, а то господин голодный, - Шлец-Леко подтолкнул нерасторопную прислужницу и та, осторожно ступая, поднесла ужин капризному повелителю. Ангел подозрительно осмотрел тарелку, и приказал:

– Ешь.

Девушка подняла брови, но спокойно зачерпнула ложкой горячее рагу и отправила в рот. Тщательно прожевав, зачерпнула еще раз...

– Достаточно. Пошла вон, - Риэль взял тарелку...

Кэсс шагала, широко улыбаясь и вспоминая, как когда-то в другой жизни спорила с одноклассником, что сможет съесть бутерброд с толстым слоем аджики, и не поморщиться. И пусть выиграла она тогда лишь шоколадку, слава о девчонке, не чувствующей горечи и перца, еще долго ходила по школе.