– Ничего запоминающегося?

– Нет.

Левхойт, задумчиво постучал пальцами по подлокотнику.

– Амон, ты ничего не замечаешь?
– наблюдая, как сын в очередной раз вопросительно поднимает бровь, старый демон небрежно взмахнул рукой.
– Мой наследник завел себе питомца и нарек его ниидой. По какой-то странной прихоти убил единственную демоницу, согласную связать с ним свою жизнь. Тебе не кажется это странным?

– Какого ответа ты ждешь?
– спокойно спросил собеседник.
– Ты ведь осведомлен о причинах моего поведения.

– Ты решил сложить полномочия квардинга?
– Мактиан встал. Никогда прежде во время бесед со строптивым отпрыском он не поднимался со своего места. Никогда.
– Или поиграть в эмоции?

– А какой вариант тебя наиболее беспокоит, отец?
– медленно спросил тот, даже не поворачивая головы.
– Что я хочу свободы или что я хочу ее?

– Прекрати, - старый демон перестал вышагивать по залу и смерил стоящего в центре мужчину тяжелым взглядом.
– Не повторяй чужих ошибок. Вспомни, чем для этого мира закончилось мое увлечение человеческой женщиной. Одно дело - брать их, когда хочешь и так, как хочешь, но то, что сейчас творишь ты...

– Отдать тебе?
– последовал насмешливый вопрос.
– Мои осведомители тоже не зря едят свой хлеб, левхойт. Ее стоит держать хотя бы потому, что ты потерял выдержку.

– Я к тому и веду, сын. Она опасна. Откажись от нее. Ты квардинг - у тебя не должно быть слабостей.

Амон молчал. По лицу скользнула тень сомнения.

– Помнишь Ее?

– Почти нет.

– Она всегда спорила со мной. Никогда не покорялась. Даже когда я хотел ее - не позволяла Зверю вырваться на свободу. Я мог ее сломать, но что-то мешало. И посмотри вокруг, - левхойт широким жестом обвел мрачный зал.
– Она прокляла этот мир.

– Ты любил ее?

– Я был болен ей. Помнишь, что тебе вдалбливали с детства? Нельзя привыкать. Нельзя привязываться. Даже хотеть больше необходимого нельзя. Иначе станешь слаб.

– Понятно, - хрипло сказал квардинг, отворачиваясь.
– Ты думаешь, я повторю твою судьбу.

– А это не так?
– спросил Мактиан.
– Ты уникальный демон. Лишенный эмоций, чувств, слабостей. Ты лучше меня. Сильнее. Хочешь всего этого лишиться?

– Нет.

Отец видел, что сын сдался, принимая его слова. Страх повторить чужую ошибку, стать рабом эмоций снова одержал верх.

– Тогда убери ее со своего пути. Пусть будет свободна, выигрывает состязание или проигрывает - все равно. Ты еще в силах это сделать?

– Ты не коснешься ее, - после долгого молчания сказал Амон.
– Она так же опасна для тебя, как и для меня.

Левхойт скривился, но все-таки кивнул.

– Клятва.

Приступ слабости миновал, и наследник смотрел так же насмешливо, как прежде:

– Поклянись, не трогать ее.

– Клянусь, что не прикоснусь к ней и не возьму рабыней, - правитель Ада сделал пасс руками, накладывая заклятье, и выжидающе посмотрел на отпрыска.
– Твоя очередь.

– Клянусь освободить ее, - вокруг Амона на миг вспыхнуло и тут же погасло сияние.
– Что-то еще?

– Нет.

Мактиан опустился обратно на неудобное жесткое кресло. Он не одержал абсолютной победы, но сделал достаточно, чтобы растратить недовольство. А желание... желание можно утолить с любой другой рабыней.

Риэль сидел в мягком кресле и с отрешенной улыбкой смотрел на выплывающее из-за облаков солнце. Он расположился на широком балконе своего поместья на окраине родного кварда - в проклятом месте. Даже туман здесь был едва заметен - не поднимался легкими клубами вверх, а мягко стелился по земле.

Обитатель старинного особняка блаженствовал. Рядом на резном столике стоял графин с антарским бренди. Аромат, многолетняя выдержка, крепость... такой свалит с ног даже демона. Два наполовину полных бокала сверкали в лучах восходящего солнца. Ангел взял один из них, сделал глоток. Терпкая жидкость обожгла горло и согрела, казалось, замороженное тело.

Зеленые глаза словно подернулись дымкой, но вовсе не алкоголь был тому виной. Раб Амона вспоминал. Забавно, как общение с человеческой девчонкой всколыхнуло эмоции, о существовании которых он, казалось, уже давно забыл. Перебирая в уме события многовековой давности, Андриэль вдруг осознал, что не хочет повернуть время вспять и исправить то, что некогда совершил. Положим, тогда его план увенчался бы успехом. И что? В чем интерес? Сидеть на троне левхойта, бдительно следить за плетущимися вокруг заговорами и скучать? Неужто это можно назвать счастьем?

– Предаешься меланхолии?
– квардинг Ада неслышно приземлился на перила балкона и, не спрашивая, взял одиноко стоящий на столике бокал.

– Воспоминаниям, - ответил невозмутимый раб, прикрывая глаза.
– Прилетел вершить суд?

– Как обещал, - демон пересел в соседнее кресло и с наслаждением сделал глоток.
– Что выберешь? Смерть или разрушение гнезда?

– М-м-м... надо подумать, - лениво протянул объект грядущего возмездия.
– Разрушай гнездо - все равно пустует.