Мы с ними создали совместное предприятие. Под моё оборудование завод внёс со своей стороны производственное здание, а местный банк за купленные акции дал не менее полумиллиона долларов в оборотные средства. Всё было, вроде бы, очень логично - я скрывал производство за высокими и колючими стенами военного завода. На тяжелых немецких автоматах я мог шить чехлы для пулеметов и спокойно ждать, когда джинсы опять начнут хорошо покупать. В Киргизии у меня торговало шоколадками вполне жизненное предприятие с гордым названием Арстан (Лев), а в Москве оставалась только маркетинговая контора и маленький экспериментальный цех. Теоретически всё складывалось очень красиво, если б это была не Россия девяностых годов. Я никак не думал, что правительство будет неуклонно и целенаправленно уничтожать отечественное производство, тем более военное, до сих пор еще лучшее в мире.

Я помню выборы совета директоров на только что акционированном заводе. После официального заседания, все директора и основные новые собственники завода, в том числе и я, собрались на банкет в профилактории. Там были представители двух, очень известных тогда, финансовых фирм, с одним из этих представителей по прозвищу Борода мы тогда подружились. Из новых хозяев мне еще запомнился один рыжий чеченец. Я спросил его, что это он такой грустный, не положено кавказцу грустить за столом. Он мне тогда сказал, что у них в Чечне готовится какая-то военно-политическая гадость, но с удовольствием выпил со мной и вроде бы повеселел.

Городок мне вообще очень нравился. Я там отдыхал душой после суетливой Москвы.

Особенно тихо и красиво было зимой. Там не поливали улицы соляными растворами -дороги были покрыты равномерным слоем снега, по которому машины ходили как бы шепотом. Дома, в основном были старые и уютные, люди не спеша ходили по своим делам или гуляли. Меня затащил туда один лысоватый мужичок с владимирским говором по фамилии, к примеру, Птичкин. Сначала он брал у нас товар на реализацию, потом выпросил старые швейные машины и организовал филиал в Городке. Так и попал в директора.

При всём этом перспективном расширении, дела шли вовсе не блестяще. Началась какая-то волчья жизнь. Без прямых обманов и наездов выжить уже становилось почти невозможно.

Я никогда не был волком, по сути я - кот, а по гороскопу - лев. Я так всегда и мутировал между домашним котиком и, в очень редких случаях, львом.

Все люди в своем отношении к работе видятся мне разными зверушками. Например, бизнесмены и вообще люди самостоятельных профессий, работодатели и индивидуалы очень похожи на хищников. По большей части это волки, которых ноги кормят. Они бегают целый день в поисках добычи, завидят кого, догоняют и съедают, ну не получилось, и ладно - бегут дальше.

Другое дело отряд кошачьих - кошки не бегают, они лежат в засаде. Я люблю наблюдать за своей кошкой. Она устроится где-нибудь между грядок, в тенёчке от свекольной или картофельной ботвы и как будто спит. Тряпочка такая серая валяется на огороде. Но стоит пробежать рядом мышке или птичке присесть, червячков поискать -резкий бросок вперед и добыча у неё в зубах. Моя манера вести бизнес примерно такая же.

Но волки и львы это крайние точки диапазона, потому что настоящие волки попадаются редко, в основном лисы, шакалы и другие представители собачьей породы, вплоть до мелких, надоедливых шавок. Благородные львы и тигры тоже не часты, их уже нужно заносить в Красную книгу. Бродят еще кое-где камышовые коты и рыси, но главная сила -это блохастые коты с помойки.

Крупным бизнесом у нас владеют либо кабаны, либо медведи. Или копают везде, клыками своими, уничтожая всю растительность и почву у себя под ногами (нефтяники, например), или бродят по лесу, вроде бы безобидно поедая травку и ягодки, но не дай бог, кто подвернётся ему в малиннике - сожрёт или придавит своей тушей (банкиры и проч.).

Люди, работающие всю жизнь по найму, похожи на лошадей. Попадаются среди них и дорогие скакуны, но по большей части - это тягловые лошадки, согласные за определенную меру овса и теплое стойло тащить свой воз всю жизнь. И те и другие к пенсии становятся старыми клячами. Конечно, не все лошади, попадаются и волы, но участь их примерно та же.

Есть еще ишаки. Эти трудятся на госслужбе и в ЖКХ. Если не верите, зайдите за справочкой в конторку. По мутным глазам из окошка вы сразу поймете, что на вас смотрит вовсе не лошадь. Глаза повернуты вовнутрь, от вас к себе любимому и большие висячие уши - хлоп, хлоп. Но вообще-то, среди чиновников и политиков большинство составляют обезьяны разных пород, от мелких макак до жутко харизматических, солидных, уверенных в себе орангутангов. Доминируют всё же павианы с нализанными красными задницами.

Людей так называемых «творческих» профессий я вижу больше птицами. Соловьи и мудрые филины попадаются очень редко. Певцы и прочие эстрадники похожи на павлинов - когда не при деле, вроде дурак дураком, а как выйдет на подмостки, развернет хвост - это уже зрелище.

Среди писателей и кинорежиссеров самый распространённый тип - это петух. Выходит такой под телекамеру и начинает вещать, усы дыбом, глаза горят, шпоры бряцают по полу. И не важно, что фильмы его давно никто не смотрит (или книги не читают) -главное хвост, цветной, яркий, и попробуй кто скажи слово против - заклюет, шпорами порежет. Но главное, всё-таки хвост, он завораживает и гипнотизирует основную часть публики.