– Про что? – хором спросили мы с Катей.

Тамара слегка смутилась.

– Дура я, наверное. Под Пасху ко мне Варвара Сергеевна заявилась… Старуха вот тут, рядышком, живет, – пояснила для меня женщина. – Николаева одинока, ни детей, ни мужа, ни родни. Дом свой целительнице Надежде продала, а та странная, людей животными лечит, петухами, мышами, кроликами. Не верю я в курицу, которая от болячки избавить может, но, наверное, кому-то помогает, раз к знахарке народ ломится, из Москвы и других городов приезжают. С Надей-то Варвара так договорилась: жилье к ней переходит, старуха дарственную на нее оформила, а Надежда ее до самой смерти содержит, поит, кормит, лечит, одевает. И вроде все у них хорошо шло, а потом новая хозяйка стала на старуху покрикивать, работать по хозяйству ее заставила, и превратилась та в бесплатную прислугу. Варвара Сергеевна устала и хочет договор разорвать. Пошепталась она с Ангелиной Федоровной, которая в «Нирване» юристом работает, но не постоянно сидит, а просто приезжает Гертруду с Лидой консультировать, и та пенсионерке посоветовала свидетелей найти, которые могут подтвердить, что Надежда ее эксплуатирует. Вот бабка и пришла ко мне. Входит в избу, протягивает коробочку прозрачную с губкой внутри, бело-розовой, такой красивой, что глаз не отвести, и говорит: «Со светлым праздником тебя, Тома! Желаю тебе счастья, мойся на здоровье, хорошую тебе вещь дарю, не дешевую, из натурального материала. В океане губку добыли, не из синтетики сделали». Я чуть не заплакала. Вспомнить не могу, когда в последний раз подарок получала. Сын с женой на краю земли живет, в городе Кушка. Военный он, про мать давно забыл, не звонит, не пишет. Мужа у меня нет, подруг хороших тоже, одни соседки, а они огурцом со своего огорода в июле не поделятся, жадность вперед них родилась. Взяла я подарок, в ванную отнесла, на бортик поставила, и так светло на душе стало. Значит, будет у меня удача, авось повезет. Может, человека хорошего встречу. И вот с Пасхи по вчерашнее утро, как зайду в ванную, гляну на коробочку, так и радуюсь.

Мне до слез стало жалко Тамару. Не дай бог когда-нибудь оказаться вот такой никому не нужной, не интересной и отчаянно бедной. А она тем временем продолжала:

– А когда в ванную вломилась, сначала не Регину без памяти увидела, а что в воде моя губка плавает. Жиличка ее взяла и попользовалась. Решила, может, я для нее мочалочку купила. Или вообще ничего не думала. Жуть как жалко мне подарок Варвары было, прямо не передать! И сразу я на девицу ужасно обозлилась. Даже когда Нинка сказала, мол, у той сердечный приступ случился, я подумала: «Так ей и надо, нечего хватать чужое без спроса!» Проявила себя как жадина-гадина, да?

Я обняла Тамару.

– Вовсе нет. Просто вы устали и перенервничали. Вы же не бросили жиличку в беде, побежали за помощью.

Тамара закивала.

– Позвонила в нашу «Скорую», а дежурная говорит: «Поспешай к Евдокимовым, у них машина сейчас». Я и рванула туда.

Катя погладила Тамару по спине.

– Не убивайся ты так, выздоровеет Регинка. И по поводу губки не рыдай. Варвара хитрющая, ей твои свидетельские показания понадобились, отсюда и подарочек. Только не на свои денежки бабка презент покупала, знаешь ведь, что она вороватая.

– Николаева нечиста на руку? – спросила я.

Екатерина свела брови к переносице.

– Не пойман – не вор, как говорится, но многие жалуются. Зайдет Варвара вроде по делу, спросит, как с огурцов тлю удалить, и еще чем поинтересуется, а потом из дома мелочь пропадает. Деньги не тырит, а вот вещами не брезгует. Еще в помойке шариться обожает, в той, что у оврага. Наверняка старуха губку у кого-то в «Нирване» сперла.

– Она ходит в спа-отель? – удивилась я.

– Не подумайте, она там не клиентка, – засмеялась Катя. – Лида слишком добрая, вечно пенсионеров жалеет, а Николаева умеет несчастной козой прикинуться. Лидия бабку уборщицей взяла, хотя, думаю, толку от нее ноль. Ванны она там моет, полы трет, окна. Лида тщательно за чистотой следит, она очень хороший специалист и человек замечательный. Видите, какие у меня руки?

Катя растопырила пальцы.

– Суставы ровные, шишек нет. А год назад как у Бабы-яги скрючило. Гриппом я переболела, и началось. Я ведь тоже в «Нирване» работаю, официанткой в ресторане. Лида часто там обедает и увидела мои пальцы. Когда о беде узнала, велела к ней в кабинет после восьми ходить. Делала мне уколы, ванночки, и все прошло. Денег ни копейки не взяла. И Николаеву пожалела, а не стоило.

Тамара вновь шмыгнула носом.

– Эх, все одно к одному сложилось. Жиличка теперь в больнице, так что денег мне не видать – Регина всегда по дням рассчитывалась, сколько в избе проспала, столько и заплатила. Да еще меня с работы поперли. Вот ты, Катерина, Лидку нахваливала, а со мной она жестоко поступила. Сказала: отель сокращает горничных, оставляют только молодых, выдала оклад месячный, и гуляй, Тома. Куда теперь податься? Веселый день рождения у меня получился.

– У тебя сегодня днюха? – обрадовалась Катя. – Поздравляю!

– Нет, не сегодня, через неделю сорок восемь стукнет, – мрачно ответила Тома. – И волшебник на голубом вертолете ко мне точно не прилетит.

Вернувшись в коттедж, я вынула телефон. И опять не дорогой, подаренный Костей, а копеечный, купленный в будке на рынке. Причем, отдавая его вместе с симкой, продавец не попросил у меня паспорт. Мобильный был приобретен в тот день, когда я пообещала Фокину свою помощь, номер его никому, кроме Кости и Тони, не известен. Понятия не имею, прослушивают ли коллеги Костомарова мои разговоры или Андрей просто решил припугнуть меня, но про мой второй телефон они точно не знают.

Я набрала номер.

– Привет, – откликнулась Тонечка. – Есть успехи?

Выслушав мой рассказ о посещении Олеси Виноградовой, а затем о том, что произошло в доме Тамары, она ажитировалась.

– Странно все это, однако. Регине стало плохо именно в тот момент, когда ты решила задать ей много вопросов. Надо же, секс-тренерша уверяла тебя, что никогда не встречалась с Фокиным, а подростки видели ее труп в спальне коттеджа именно в тот день и час, о котором рассказывал Константин.

– Слово «труп» не очень уместно в отношении секс-тренерши. В домике лишили жизни не ее, – поправила я. – Збарская жива. Вернее, была невредима и здорова еще сегодня утром.

– Вдруг Регину убили? – воскликнула Тоня.

– Кто? – выпалила я. – Как? В избе Тамары никого из посторонних не было, только хозяйка и жиличка. Регина пошла мыться, едва проснувшись. В ванной окон нет. Вчера я заходила в санузел, он совсем небольшой, унитаз стоит впритык к рукомойнику, никаких шкафов и корзин для белья там нет, то есть спрятаться человеку негде. Наверное, Регине действительно стало плохо.

– Попробую разузнать подробности, – воскликнула Антонина. – Есть у меня один знакомый. Замечательный человек и большой медицинский начальник. Напрягу его, пусть позвонит в кожуховскую больницу.