– Тань, убери остатки риса для суши на завтра, – заорал чей-то бас, – отнеси в холодную кладовку. Да поторопись, смена заканчивается, все домой хотят, не тормози.

– Ща, Леонид Матвеевич, – ответил пронзительный дискант.

За дверью, около которой я предавалась пустым размышлениям, послышались шаркающие шаги. В полном ужасе я завертела головой и ринулась к занавеске в надежде спрятаться за ней. Но там была очередная дверь, я дернула ее и шмыгнула внутрь узкой длинной комнаты, в которой горела лампа дневного света.

Стало понятно, что меня занесло в подсобное помещение. Здесь громоздилась гигантская мясорубка (в ней, казалось, можно прокрутить целиком слона), справа и слева стояло с десяток огромных, многолитровых кастрюль серого цвета, похоже, прикрепленных к полу. А воздух тут был заметно холоднее, чем в коридоре и кабинете с бассейном.

Раздался громкий стук, потом звук шагов. Недолго раздумывая, я подняла крышку одного чана и прыгнула внутрь. Под ногами что-то чавкнуло, в нос ударил знакомый запах. Я присмотрелась и поняла, что сижу на свежем мясном фарше.

Дав себе честное слово никогда не заказывать ни в одном ресторане бифштексы, я замерла, стараясь дышать через раз. В кладовую кто-то вошел и, тихо напевая себе под нос, чем-то загремел. Затем послышались скрежет, непонятные шлепки, и наконец воцарилась тишина. Я чуть-чуть приоткрыла крышку, увидела, что комната пуста, перевела дух, встала и заметила левее мясорубки висящий на крючке синий халат. В голове начал оформляться план спасения. И вдруг справа раздалось счастливое повизгивание. Я вздрогнула, повернула голову… и с губ слетел уже привычный вопрос:

– Маффи, как ты сюда попал?

Пагль завертел хвостом, присел на задние лапы, потом пружиной взвился вверх и запрыгнул ко мне в кастрюлю. Я погрозила хулигану кулаком, хотела выбраться наружу, но тут из коридорчика донесся знакомый голос:

– По всем углам паутина! Как ты убираешь?

– Это не наша территория, – заныла в ответ женщина, – она к кухне относится.

– Ну, сейчас я все тебе объясню, – пригрозила Лидия. – Заворачивай сюда!

– Че там делать? Не лечебница это, чулан для харчей, – гундосила тетка.

Я покрылась холодным потом, присела, закрыла крышку и зашептала Маффи на ухо:

– Милый, умоляю, молчи.

Пагль разинул пасть, но я не растерялась, схватила горсть фарша и засунула его собаке между зубов. Пес заработал челюстями. Но мне не стало спокойнее, потому что в хранилище заготовок вошла Лидия, которая, по расчетам Юрия Михайловича, в данный момент должна наводить марафет в салоне красоты.

– Че вы меня сюда притащили? – жалобно заныла ее спутница.

– Варвара Сергеевна! Отвечай на вопросы! – велела Зимина. – Что ты у меня в квартире сперла?

Я вздрогнула. Значит, правая рука Гертруды Марковны разговаривает с бабкой, продавшей свой дом целительнице Надежде?

– Господь с вами, Лидия Семеновна! В чем меня обвиняете? Окститесь! Никогда даже крупинки чужой не прихвачу! – затараторила пенсионерка.

– Не ври, Варвара! – рявкнула Зимина. – Мне Настя призналась.

– В чем, Лидия Семеновна? – закудахтала старуха. – Я с Анастасией не дружу, чай вместе не пью. И ежели у вас чего исчезло, это как раз Настькиных рук дело, она у вас генеральную уборку делает, я вообще на третий этаж не суюсь.

– Видишь мясорубку? – неожиданно спросила Лида. – В ней корову с костями легко прокрутить можно. Будешь брехать, я тебя туда запихну и вмиг в фарш превращу.

– Ой! – воскликнула в испуге бабулька.

– Не сомневайся, именно так и сделаю, – зашипела Зимина, – никто не догадается, куда Николаева подевалась, нажарят из тебя котлет и съедят.

– Ой, что вы говорите. – залепетала Варвара Сергеевна, – побойтесь бога.

– Это тебе господа опасаться следует! – взвилась Лидия. – Воровка!

– Чтоб мне под землю провалиться, клянусь маминым здоровьем, – зачастила бабка. – Никогда, ни за что…

– Мать твоя давно на кладбище, – прервала ее Зимина, – ей здоровье уже не понадобится. Настя все мне выложила, теперь от тебя услышать хочу, как дело обстояло. Ну, вещай про губку!

– Так вы из-за пустяковой дряни шум подняли? – обрадовалась старуха. – А я уж испугалась, что у вас дорогую шмотку сперли или цепочку золотую, и вы меня зазря виноватите.

Изо рта Лидии посыпались совсем не парламентские выражения.