Когда все уже выпили достаточно пива, гостиная наполнилась смехом и грубоватыми шутками по поводу людей, о которых Джейн никогда не слышала, — какой-то коллега, директор, секретарша. Иногда Эрик объяснял, почему все смеются.

— Ты не слишком скучала? — спросил он ее, когда они около полуночи вышли из гостей.

— Да нет, все очень милые люди. Просто я слишком измучилась в самолете, а теперь при одной мысли, что завтра снова нужно лететь, мне становится плохо.

— Бедняжечка ты моя!

В понедельник утром у него была лекция. После обеда он отвез ее в аэропорт. Ветер дул не так сильно, как в субботу. Джейн, однако, проглотила три таблетки нотамина. Она так глубоко уснула, что, когда они приземлились в Чикаго, ее пришлось перевозить в другой самолет на кресле-каталке.

Она проспала всю дорогу до Олд-Ньюпорта. А в полночь, едва добравшись до дома, опять сразу же уснула.

Во вторник, придя на работу, Джейн обнаружила на своем письменном столе груду писем и записок, на часть из которых нужно было срочно ответить. И почему-то именно в это утро студенты потянулись к ней чередой, чтобы расспросить о программе по французскому языку и стажировке во Франции на третьем курсе. Сидя за письменным столом, Джейн силилась сохранить на лице спокойную улыбку. А когда глянула на часы, стрелки показывали без пяти час. В животе у нее урчало. На завтрак, как и в течение трех предыдущих дней, она ничего не ела.

Ровно в час начиналась лекция, а за дверью сидел еще один студент: он ждал в коридоре уже минут тридцать и не принять его она не могла.

— Садитесь и подождите меня минуточку.

Джейн побежала к секретаршам. Кабинет Мэри был закрыт: ушла обедать. Забежав к Дон, она застала ее за разговором по телефону. При виде наполовину съеденного сандвича с курицей у Джейн потекли слюнки. Еще мгновение — и она упадет в обморок.

— Знаю, — говорила Дон, — это ужасно. Никогда бы не подумала, что он способен на такое. Когда подумаешь, что она…

Чтобы обратить на себя внимание, Джейн несколько раз кашлянула.

— Подожди секундочку.

Повернувшись к Джейн, Дон спросила:

— Вы что-то хотите?

Джейн улыбнулась ей как можно приветливей.

— Не могли бы вы оказать мне услугу?

— Какую?

— Я страшно опаздываю. Через пять минут у меня лекция, а я должна принять еще одного студента. И умираю от голода. Вы не могли бы спуститься в кафе и купить мне пиццу?

Она протянула ей два доллара.

— Нет, не могу. — Дон повернулась к ней спиной. — Алло? Да, извини. Вот что, я думаю, тебе следует ей сказать…

Покраснев, Джейн выскочила из кабинета. В ушах у нее звенело, будто Дон дала ей пощечину. К счастью, рядом не оказалось ни одного свидетеля ее унижения. Джейн сама была виновата. Дон была превосходная секретарша, намного расторопнее, чем Мэри, и если бы она четко не очертила круг своих обязанностей, то загнулась бы от работы. К тому же Мэри работала в учебной части, а Дон — на декана и других профессоров. И потом, у нее был обед. Но оставалось еще кое-что. Ни с одним другим преподавателем Дон не стала бы разговаривать так, как с ней. И Джейн знала почему. Как-то в сентябре, вечером в пятницу, когда ей совсем не хотелось возвращаться в опустевший дом, она разговорилась с Дон: оказалось, что они — одногодки, вышли замуж в один и тот же год и даже в один и тот же месяц. Джейн с гордостью показала ей свою свадебную фотографию, стоявшую у нее на столе. На заднем плане — красновато-бурые скалы Форт-Гейла, а на синем фоне моря — сияющее лицо Эрика; Джейн тоже выглядела ничего, со своей голливудской улыбкой и развевающимися на ветру волосами. Дон, толстая и невзрачная блондинка, вряд ли могла бы похвастаться такой фотографией. После этого их отношения незаметно изменились. Приказывать Дон, как прежде, она больше не могла.

В тот вечер, возвратившись домой, Джейн сразу заметила мигающую красную лампочку. Единственное сообщение. С замирающим сердцем она нажала на кнопку. Сегодняшний день не предвещал ничего хорошего. С другой стороны, по телефону директриса издательства может сообщить только хорошую новость.

«Привет, дорогая…»

Эрик. Джейн о нем совершенно забыла. Только вчера расстались, а кажется, что прошла уже вечность.

«…Надеюсь, что ты хорошо добралась и со здоровьем у тебя все в порядке. Я не смогу позвонить тебе вечером: после конференции буду на ужине. Кстати, ты всех здесь очаровала. Не знаю, что ты рассказывала Дэвиду, но я никогда не слышал, чтобы он так хорошо о ком-нибудь отзывался. Мы провели чудесный уикэнд, и мне тебя не хватает. Не забудь вызвать сантехника».

Саркастически улыбаясь, Джейн отложила страницу. Никакого сомнения. Подпись: «Гюбрис».

Неужели Джош опубликует такое?.. Тогда она подаст на него в суд — на него и издательство. Необходимо посоветоваться с адвокатом. С Эллисон?

Но как Джош смог столько узнать? Кто рассказал ему такие подробности, как, например, об анонимном звонке в тот первый вечер, после отъезда Эрика?

Не он ли это звонил?

Не он ли преследовал ее в течение нескольких лет?

В своем ли он уме? Не мстит ли он ей из-за того, что разочаровался в своей работе в университете?

Наверное, нужно все-таки позвонить психиатру. Но чем искать кого-то в справочнике, не лучше ли поговорить с врачом с факультета психиатрии при Медицинском центре Девэйна, куда она уже обращалась несколько лет назад. Его номер есть у нее на работе.

Во всяком случае, спешить нечего. У человека, который потратил годы, чтобы написать этот роман, не все в порядке с головой, но вряд ли такой человек способен совершить преступление. Посылая рукопись без подписи, Джош рассчитывал скорее удивить ее, чем напугать. Он хотел показать, насколько хитрее и умнее ее.