— У нее есть имя?

— Ага. Это он, и зовут его Флип.

— Почему Флип?

— Потому что моя любимая девушка так его назвала, то есть бывшая любимая. Канарейка — это все, что от нее осталось.

— А девушка точно была любимой? — не удержалась я.

— Конечно. Откуда вдруг сомнения?

— Честно говоря, не похожи вы на человека, который способен влюбиться.

— А на кого же я похож? — удивился Денис.

— На мента, — подумав, ответила я. — На мента, который будет копаться в чужих делах, забыв обо всем на свете, в том числе и о любимой девушке.

— Вот уж спасибо за характеристику. Как говорится, уважили, — хмыкнул Денис. — Если серьезно, я спокойно пережил разрыв с любимой, потому что видел: мы с ней мало подходим друг к другу. Любовь — одно, а жизнь на общей жилплощади — другое. Так что наш разрыв был вопросом времени. Когда знаешь об этом, нелепо особо остро реагировать.

— Вы собрали вещи? — напомнила я.

— Да. Можно идти.

— А как же канарейка?

— За ним соседка присмотрит. Она добрая. Вновь оказавшись в машине, я спросила:

— Теперь куда?

— До отлета полно времени. Давайте заскочим ко мне на работу.

— Хорошо, — пожала я плечами.

На своей работе Денис задержался надолго. Мне надоело сидеть в машине, и я решила немного прогуляться. Из дверей то и дело выходили люди в форме, как-то странно поглядывая на меня. Когда Денис вернулся, я спросила:

— Здесь что, машину нельзя ставить?

— Почему? — удивился он.

— Ваши коллеги смотрели на меня во все глаза, точно я нарушила все мыслимые и немыслимые правила. Я уж начала бояться, как бы меня взашей не погнали.

— А вот и не угадали. Один глазастый тип вас в окно увидел и буквально остолбенел.

— От ужаса?

— От красоты. Я стал хвастать, что вы моя девушка. Конечно, никто не поверил, а некоторые, особо любопытные, решили разглядеть вас поближе. Когда же вы сели в машину, у многих случился сердечный приступ, потому что машина-то в самом деле моя. Так что выходило, что про девушку я тоже не соврал. Вот их и разбирало.

— Я думала, вы серьезный человек, — покачала я головой.

— Я серьезный, это они дурака валяют… Ну что, теперь в аэропорт? Я кивнула.

— Новости есть?

— Вообще или по интересующему нас делу?

— По делу. Вообще я телевизор смотрю.

— Не сердитесь.

— Не сержусь, просто хочу напомнить о вашем заявлении насчет обоюдного доверия.

— Как на духу: Бычков Вячеслав Дмитриевич работает снабженцем в фирме “Рассвет”. Обычная фирма, ничего особенно интересного. Сам Бычков характеризуется исключительно положительно. Татуировка на его руке есть, и горничная ее признала, а вот в отношении самого Бычкова ничего утверждать не может, не разглядела молодца в гостинице как следует, помнит только татуировку. Но в момент убийства Бычков в городе отсутствовал, находился в очередной командировке. Эти сведения проверяют. Когда на вас напали в подъезде, Бычков, по его словам, был у соседки, телевизор ей чинил, потом пил с ней чай, заболтался и ушел поздно. Думаю, соседка это подтвердит.

— И когда все это выяснить успели?

— Мы с вами спим, а люди работают.

— Толку-то от этой работы.

— Ну не скажите…

— Выходит, Бычков ни при чем? — нахмурилась я.

— Утверждать не берусь. Он мог числиться в командировке и разгуливать по городу. Слова соседки тоже вызывают сомнения. Хотя человек, который с ним беседовал, считает, что мужик он честный и вряд ли причастен к дурным делам.

— На меня он произвел точно такое же впечатление, — кивнула я. — Невозможно представить его убийцей. Если бы не татуировка…

— Да, татуировка и на нашего человека впечатление произвела, тем более что горничная уверена: видела точно такую на руке у того парня.

— Что же получается?

— Либо дядя врет, либо горничная путает. Татуировка редкая, вряд ли особо много граждан в нашем городе имеют такую.

— А не может его кто-то сознательно подставлять? Сделать татуировку совсем нетрудно.

— А смысл? Я имею в виду подставу?

— Ну… не знаю. Вы тратите время на Бычкова, а настоящий убийца…

— Это было бы похоже на правду, не будь московской квартиры. Он как-то связан с вашим мужем.

— Вдруг Глеб просто воспользовался его паспортом?

— Тогда татуировка не вписывается в схему.

Я замолчала, и мы несколько минут думали каждый о своем. В общем-то, я была согласна с Денисом, ситуация довольно странная. Глеб как будто выводит нас на Бычкова, а Бычков на Глеба. Тут я поймала себя на том, что подумала о Глебе спокойно, а Дениса и себя обозначила местоимением “мы”. Это мне не понравилось, и я с растущим раздражением уставилась в окно.

Через несколько минут мы подъехали к аэропорту. Машину мы оставили на стоянке и вошли в здание. С билетом для Дениса проблем не возникло. Оставшееся до отлета время мы провели в кафе на втором этаже, но разговаривали мало, исподволь приглядываясь друг к другу. Не знаю, что он думал обо мне, а вот я терялась в догадках. Что-то ранее мне не приходилось слышать о следователях, которые решали провести свой законный отпуск в компании малознакомой женщины да еще в поисках каких-то весьма сомнительных сведений. Либо Денис чересчур прост, либо слишком хитер. Конечно, был еще вариант: он влюбился в меня с первого взгляда. Но, как человек разумный, я в этом сомневалась и в расчет не принимала.