— Ты о чем? — насторожился Док.

— Так… думаю вслух. Завтра с утра пойду к твоему Скобелеву в гости. Как считаешь, часов в восемь я застану его трезвым?

Виктор точно был трезв, причем без признаков вчерашнего перепоя. Чисто выбрит и явно после душа: зачесанные назад волосы были мокрыми. Я позвонила, он открыл дверь и теперь стоял на пороге своей квартиры, не в силах скрыть недоумения.

— Здравствуйте, — сказала я без улыбки. — Я хотела бы с вами поговорить. Можно войти?

— Входите, — кивнул он, сдвинувшись в сторону и явно теряясь в догадках. Объяснения моему визиту он не находил, а поверить, что вчера я в него безумно влюбилась, все же не мог.

— Разговор серьезный и, возможно, долгий, — заметила я. — Можно я сяду?

— Конечно.

Мы устроились в кухне друг напротив друга. Увиденное мною лишний раз подтвердило, что алкаш Виктор липовый, в квартире царила чистота, которую в силах поддерживать далеко не каждая женщина: ни тебе посуды в раковине, ни бутылок под столом, в общем, ничто не указывало на пьянство хозяина.

На маленьком диванчике у окна сидел плюшевый медведь. Заметив мой взгляд, Виктор поднялся и отнес медведя в комнату.

— Вы по какому делу? — спросил он сурово, когда вернулся.

— В двух словах не объяснишь, — сказала я. — Вы извините, если мне придется быть чересчур многословной. О криминальной ситуации в городе вам, должно быть, известно?

— Известно, — усмехнулся он и стал смотреть в окно, теряясь в догадках на мой счет. Ждал он чего угодно, вплоть до того, что будут предлагать хороший заработок в охране какой-нибудь фирмы, но, разумеется, не угадал.

— Законы, которые мы имеем на сегодняшний день, не в силах остановить рост преступности. Политинформацию я вам читать не буду, сами все знаете. Скажу одно: есть группа людей, которую такое положение дел не устраивает. Это не государственная организация, а просто группа единомышленников, ставящая своей задачей борьбу с преступностью. Люди у нас серьезные и дело свое знают. Кое-каких успехов мы уже смогли добиться за последние месяцы…

— Вы это серьезно? — с надеждой спросил он.

— Конечно. — Странные все-таки существа люди: интересно, чему он так обрадовался?

— Я знаю, что много всякой сволочи было арестовано, так ведь многих подержали да выпустили…

— Разумеется, я ведь сказала, что законы наши желают лучшего. Поэтому и была создана глубоко законспирированная организация…

— Значит, вчера Леонид Андреевич…

— Леонид Андреевич здесь совершенно ни при чем, — заверила я. — Мы просто воспользовались старым знакомством, чтобы получше к вам приглядеться.

— Мы? — Он явно заинтересовался.

— Если вы надеетесь узнать, кто эти «мы», вынуждена вас разочаровать, мне известно немного. Я только выполняю поручения и не задаю лишних вопросов. Если вы согласитесь сотрудничать, дело будете иметь только со мной. Практика проверенная, надежная, я связной и ничего больше.

— А что должен делать я?

— Выполнить приказ, если таковой последует. — Приказ? — Он чуть заметно усмехнулся, и я в ответ тоже.

— Виктор Алексеевич, мы к вам долго приглядывались, прежде чем решились на этот разговор. Не думаю, что определенного рода приказ вызовет в вашей душе смятение. Для чего-то вы спрятали в родном подполе два автомата с большим количеством патронов к ним, а на даче под крыльцом, в железном ящике, зарыли винтовку с оптическим прицелом. Если желаете, я могу подробно рассказать, когда и каким образом это оружие к вам попало. Пьянствуя и ожидая, когда вас выгонят с работы, вы не теряли времени зря, так ведь? Пластиковая взрывчатка, пяток гранат, пистолет… я что-нибудь забыла? Вы твердо знали, что в один прекрасный день все это вам понадобится. Можете считать, что этот день наступил.

Скобелев думал ровно семь минут. Потом улыбнулся.

— Я согласен, — сказал он просто.

— Не спешите. Мы не хотим, чтобы вы потом сожалели о своем решении.

— Кто-то из моих знакомых состоит в вашей группе? — спросил он.

— Организация стоила бы немного, начни я отвечать на подобные вопросы… Да и знаю я крайне мало, только то, что необходимо.

— Я хотел бы встретиться… — начал он, а я с улыбкой покачала головой.

— Если у вас возникнут сомнения, вы можете выйти из организации, ничего не опасаясь. Я исчезну из города, и таким образом связь оборвется. — Я несла эту чушь и сожалела, что не люблю детективы и шпионские фильмы, приходилось импровизировать на ходу. Сожалела и одновременно поражалась тому, как охотно Скобелев во все это верит. — Не думаю, что у вас будет много работы, в основном мы предпочитаем руководствоваться законами. Только в случае, когда закон совершенно бессилен, а преступник перешагнул все возможные границы…

— Я должен вернуться на работу? — деловито спросил он.

— Это ваше дело. В личную жизнь своих соратников мы не вмешиваемся.

Поговорив еще немного в таком же духе (к примеру, пришлось перечислить послужной список Скобелева со всеми вынесенными благодарностями, хорошо, память у мужика железная, а то что бы я делала?), мы перешли к более интимной беседе, и я почти дословно повторила один памятный разговор, состоявшийся у него в Чечне в армейской палатке с человеком, которого Скобелев глубоко уважал. Человек этот погиб спустя четыре месяца. Конечно, Виктор об этом знал. Моя осведомленность произвела впечатление, он начал взирать на меня с чувством, подозрительно похожим на благоговение, и уже ни в чем не сомневался. Только спросил: