Ира (так же радостно). Ой, у меня маму в больницу положили, прямо на операцию! Оказалась грыжа, уже защемилась, еще немного, опоздали бы! Я уезжала на два дня, ничего не знала, Павлик один на целый день оставался. И на часть ночи. Я никак не могла сесть в самолет, билетов не было, я у дежурного реву, выручайте, мальчик мой один остался, бабушка его заперла! Бабушку в больницу, а мальчик больной! Он говорит: вы выберите что-нибудь одно, или мальчик больной, или бабушка, тогда ползайте тут на коленях! Умора! (Радостно смеется.)

Татьяна толкает Светлану, показывает: смеется, мол.

Тут к нему командировочный: товарищ капитан, у меня контейнера, мне срочные грузы, надо вылетать! А дежурный мне билет выписывает.

Светлана. Я бы в жизни не встала на колени перед капитаном.

Ира. Потом еще того прекрасней: билет есть, а Москва не принимает. (Смеется.) Я к летчикам. Ну, они меня взяли в первый же самолет. Говорю: мне в катастрофу попадать нельзя, у меня мальчик маленький погибнет! Они хохочут! Я вхожу в дом, дверь отпираю, а она не отпирается! (Хохочет.) Оказывается, Павлик на половике перед дверью уснул! В Москве такой дождь! А я без плаща, как назло! (Хохочет.) Цыганке одной продала.

Светлана. У нас тоже небо еле держится. Гляди, опять началось! (Встает, подходит к двери, смотрит в небо.) Что они там, с ума посходили!

Татьяна. На той половине уже грибы выросли.

Ира. Как я рада, что я здесь! (Котенку.) Ты рад? Сердечко бьется. Глядите, раньше был такой глупенький, мордочка детская! А теперь на мордочке следы страданий. (Прижимает к себе котенка.) Как сердечко колотится!

Входит Фёдоровна с кошкой. Кошка, как водится, вырывается.

Фёдоровна. Куда! Потеряла, теперь ищи! А она уже котовать начала. Уже забыла свою питомку-то? Забыла? Совсем забыла. И молочко небось пропало. Ну, понесли их на чердак. Котенка на участок нельзя, живо в лапы к Джеку попадется.

Дети, Фёдоровна, Ира уходят вереницей, бегут под дождем с кошкой и котенком.

Светлана. Я же говорила, она с этим Колькой ездила развлекалась. А Фёдоровна все: дурные предзнаменования, дурные предзнаменования. Все ей снилось, что хлеб черным чем-то намазывают.

Татьяна. Икрой, что ли? (Хихикает.)

Светлана. Куда нам теперь деваться…

Татьяна. Так мы же договорились. Что мы не уходим.

Входят Ира и Фёдоровна.

Ира (радостно). А они, кажется, узнали друг друга! Фёдоровна Эльку держит, я ей котенка подсовываю. Котенок начал сосать, Элька как ошпаренная вскочила.

Фёдоровна. Знать, отвыкла она.

Ира. А котенок размяукался, Элька опять легла.

Фёдоровна. А то мне эти коты как надоели, топают над головой. Сегодняшнюю ночь все перекатали на чердаке.

Ира (радостно). Павлика и Максима с Антошей Фёдоровна пустила посидеть на чердак. Они так мирно встретились.

Фёдоровна. Они братья!

Татьяна. Четырехъюродные, четвероюродные. На киселе.

Фёдоровна. Все люди братья.

Ира (радостно). Не все. Некоторые сестры!

Светлана (вздохнув). Ну вот, Ирина. Мы уж отсюда никуда не пойдем, ты нас извини. Хватит нам скитаться.

Татьяна прыскает.

Ира. Да господи, живите! Мне как раз это удобно, мне надо теперь каждый день к матери в больницу мотаться. Пока что она в реанимации, ей ничего нельзя, а с завтрашнего дня уже переведут. Ой, теперь я брошу Павлика на вас.

Светлана. На меня, короче говоря.

Ира (улыбаясь). А мне больше не на кого рассчитывать.

Светлана. На себя надо рассчитывать.

Татьяна (хихикнув). У тебя же этот есть… сортир.

Ира. Ну, где вы нас с Павликом положите?

Светлана. А ваши кровати нетронутые. Мы что, варвары. (Фёдоровне.) Учтите, Фёдоровна, теперь здесь Ира, остается прежняя цена, двести сорок. На троих это будет по восемьдесят.