То же можешь сделать и ты, достигнув достаточно зрелого возраста, взяв свою жизнь, как "прозрачный кристалл на ладонь" для детального рассмотрения. Теперь тебе вовсе не нужно думать-гадать как повернется, как сложится, потому что главные действа из жизненной пьесы уже позади. Ты можешь сделать это, поскольку у тебя нет особых причин для неискренности, с самим собой, хотя бы.

Зато быть в этом смысле искренним с другими, а уж тем более со всем миром дело весьма щекотливое, за которое возьмется не каждый. Но в случае Игната Горанского, главного героя романа дело это давным-давно начато, вино разлито по бокалам, а это значит, в соответствии с известным высказыванием, оно должно быть и непременно выпито.

* * *

Вспомним, вернемся в начала. Скажем снова о том, о чем уже говорили, но теперь скажем иначе, потому как сейчас наша цель другая. Тогда целью был выбор главным героем жизненного поприща, будущей профессии; теперь же нашей целью является детальное исследование поворотов его судьбы.

Вспомним:

С первых памятных дней с амым важным для него б ы ло претендовать на высокое , словно это было наиважне й шей и неотъемлемой частицей его д у ши.

Детские мечты, что тогда представлялось наиболее отвратным натуре самой?

Рутина.

Вроде петли удушающей с первых лет представлялось заниматься черновым, однообразным, шаблонным, пускай даже за и хороший кусок хлеба.

Жизнь!

Единственную, целую жизнь, и вот так?

Нет! -- он жаждал высокого, он жаждал того, что возносило вдохновляюще, значимо над суетной мишурой. Возносило бесспорно, захватывало дух, представлялось достойным того, чему стоило посвятить самозабвенно земные годы.

Именно это неодолимое стремление явилось важнейшей скрижалью его судьбы, той главной ступенью, что и определило в итоге дальнейшее. Из этой первичной изначальной основы, с которой он явился в этот Мир --- как следствие отлучились ступеньки поменьше.

Отлучились непосредственно жизненные мечты и планы, отлучились ответы на вопросы, кем быть.

Мы появляемся в этот Мир, на этот особый базисный уровень глобального Бытия как бы заново, ниоткуда. Мы проходим свой отмерянный век как бы спонтанно, без продиктованной явственно заданной цели, словно случайно, бессвязно.

И уходим, словно чтобы просто уйти, ускользнуть в никуда. Само появление в этом Мире видится нам сказкой волшебной в самые юные годы. Что-то где-то решилось, неизвестно, как и зачем, словно кто-то просто взмахнул всемогущей чудной палочкой. Легкий взмах, и вот тебе наяву удивительный Мир, и вот тебе все, что имеется в нем.

С первых мгновений так ново вокруг, необъятно, загадочно... Все вокруг как чудо волшебное, и потому, наверное, в первые годы так искренне верится в чудо.

Летчик, путешественник, астронавт межгалактический. Это были "детские" мечты, и так уж вышло по ходу сюжета, что мы начали именно с них. Но можно было начать и раньше. Начать как раз со времен едва памятных, когда еще "так искренне верится в чудо". Ведь тогда также была мечта, и мечта не случайная, ведь она также вполне соответствовала инстинктивному, неотъемлемому стремлению главного героя. В едва памятные годы, когда взрослые спрашивали Игната:

– - А кем ты хочешь стать, когда вырастешь?

– - Волшебником! -- всегда отвечал он.

Да, да, тогда он на полном серьезе мечтал стать волшебником. Обладать всемогущей волшебной палочкой, творить чудеса в необъятных полетах фантазии -- именно это в его младенческих представлениях означало подлинно высокое, подлинно грандиозное.

Взрослые улыбались понимающе, и не пытались разъяснить. К чему было?
– -- в жизни нашей есть вещи, которые не стоит разъяснять слишком рано. В жизни нашей есть вещи, о которых стоит говорить в нужное время, и время это неизбежно приходит.

И вот однажды, решив, что время пришло, мать об ъ яснила с обеск у раживающей откровенностью, что чудес на свете нет.