– Вот и поторопись, – усмехнулся Козлов. – А ты только языком болтаешь.

– Прежде чем поднимать плиту, надо всю площадку расчистить. Все, друг мой Козлов, надо делать по науке, то есть грамотно.

– Ну делай, делай, – отмахнулся тот и ушел.

– Значит, тут покоится Ефросинья, бродячая монашка, – улыбнулся Илья. – Это интересно. А там у вас что? – ткнул он пальцем в соседний раскоп.

– Как видите, площадку уже расчистили, здесь закончим и туда перейдем.

– Взглянуть можно?

– Конечно.

Илья направился в ту сторону. Дождавшись, когда он отойдет на значительное расстояние, Волков склонился к нам и заговорил тише:

– Девчонки, плиту кто-то пытался поднять.

Признаться, мы с Женькой растерялись и теперь в изумлении таращились на Волкова.

– Орудовали скорее всего ломом. Какое варварство!

– Кому такое могло прийти в голову? – выпалила Женька.

– Не знаю. Когда мы работали здесь два дня назад, ничего подобного не было, а теперь… взгляните.

Мы вместе с ним спустились в раскоп и подошли к плите. Так и есть. В левом углу остался заметный след, как будто кто-то пытался поднять плиту.

– Кому понадобилось захоронение? – вслух подумала я. Женьку беспокоило совсем другое:

– А вдруг под ней что-то такое… вы сами поднять ее не пробовали?

– Это невозможно. Вы же видите, плита наполовину завалена камнями, и если мы начнем ее поднимать, то она попросту расколется.

– Тогда зачем сюда кто-то с ломом лез? – не поняла Женька.

– Тому, кто лез, наплевать на исторические реликвии, – ответила я. – Его интересовало то, что внутри.

– А что там? – растерялась подруга.

– Должно быть что-то интересное.

– Я уверен, там захоронение, – заявил Волков. – Но оно может быть интересно только для историков.

– Однако кто-то пытался…

– Как вы считаете, стоит об этом рассказать следователю?

Женька удивилась:

– Следователю? Да что такого там может быть?

– Скелет, – ответил Волков на ее вопрос, и мы пригорюнились. Опять какая-то чепуха получается: зачем кому-то понадобился скелет?

– А если это каким-то образом связано со взрывом? – пробормотала я.

Мне и самой мысль не показалась стоящей.

– Один человек мог бы приподнять плиту?

– Если только приподнять, но не сдвинуть.

– Так, может, попробуем? – предложила Женька. – Фонариком посветим, вдруг что и увидим?

– Это недопустимо, – возмутился Волков. – В свое время Шлиман нанес непоправимый вред науке, когда во время раскопок Трои…

– Не надо про Шлимана, – перебила его Женька. – Я все поняла. Но ведь интересно же…

– Вот все расчистим и тогда… Вы мне так и не ответили, – сменил тему Герман. – Рассказать ментам?

– Конечно. Если все так, как мы думаем, тогда надо искать…

– Любителя костей, – подсказала Женька насмешливо. – По-моему, мы ерундой занимаемся, но ментам скажи на всякий случай.

– Все это очень странно, – заметила я.

– Еще бы, – поддакнула Женька. – Кстати, Наталью ваш раскоп тоже ведь интересовал?

Волков кивнул:

– Не раскоп. Просто ее матушка за нами шпионить отправила, я уверен.

– А что, если все-таки плита ее как раз и интересовала?

– Ты хочешь сказать, что она ее поднять пыталась?

– Может, пыталась, а может, увидела, как пытался кто-то другой.

– Они поссорились, и он ее толкнул? – ахнула я. Мы уставились на плиту, а потом обратили свои взоры к Волкову.

– Даже не думайте, – возмутился он.

– Ты совсем не любопытен для археолога.

– Просто я ответственный человек.

– Ты нам вот что скажи, – решила я сменить тему. – Что это за история с маской?

– С маской? А-а-а… матушка нажаловалась? Оставались мы здесь пару раз с ребятами на рыбалку, вот им и пришла охота напугать рабочих. Закутался один остряк в простыню, нацепил маску и постучал в окно вагончика. Господин Козлов здорово разозлился и матушке наябедничал, та, само собой, мне выговор вынесла за недостойное поведение.

– А куда маску дели?

– Вон на тот камень повесили, чтобы Козлова позлить, но матушка и на это осерчала, пришлось ее выбросить.

– Выбросили куда?