— Будешь читать или тебе не интересно?

Я пожала плечами, но, когда она открыла книжку, добросовестно начала читать. Очень скоро книга неожиданно увлекла меня. Начиналась она с длинного пассажа о религии, опиуме для народа, надо полагать, это была дань времени. Автор разоблачал священнослужителей, которые при помощи всяких фокусов морочат головы легковерным. В качестве примера он привел типичный случай, «когда икона плакала кровавыми слезами», якобы это могли подтвердить более пятидесяти прихожан церкви Вознесения Господня села Новодворское. Однако, как утверждал автор, сам он ни одного свидетеля найти не смог, хотя и опросил всех жителей. Икона была отправлена на экспертизу, и на ней обнаружили следы крови, предположительно свиной. Вот так церковники творят чудеса. Далее Пименов делал вывод: «Чудо „пятого евангелиста“ не более чем очередной дешевый фокус». После этого подробно объяснял несведущим гражданам, что Евангелий существует четыре, объяснил, что такое апокрифы, и сделал вывод, что Пятое Евангелие такая же чепуха, как и четыре хорошо известных. Сказки для темных и нищих духом.

Ничего для меня нового, если не считать полного отрицания автором любой религии и своеобразной лексики (выражения «мракобесы» и «коммунистическое сознание» встречались практически в каждом абзаце).

— Литературный памятник, — недовольно буркнула я, когда Анна перелистнула последнюю страницу. — Откуда в людях столько злости? А книжка интересная, — вдруг заметила она.

— С точки зрения характеристики эпохи, — пожала я плечами. — Подожди, — сообразила я. — Пятый евангелист? Чудотворная икона?

— Конечно. Что значит пятый евангелист, если их четыре? Лука, Матфей, Иоанн и Марк. Так?

— Так, — кивнула я. — Но здесь черным по белому: «пятый евангелист».

— Жаль, что дядя, сильно увлекшись критикой, не остановился на этом подробнее.

— Значит, речь идет об апокрифах, то есть о каком-то одном из них.

— Нет, — покачала головой Анна. — Это же икона, которую изъяли из церковного иконостаса. Насколько я знаю, пишутся они с соблюдением определенных правил, и совершенно невозможно создание иконы, идущей вразрез с церковным учением. А церковь учит: Евангелий четыре, и евангелистов, соответственно, тоже.

— Тогда, вопрос прежний: почему «пятый евангелист»?

— Давай посмотрим, нет ли еще чего-нибудь об этой иконе.

Когда мы обратились с этим вопросом к библиотекарю, она взглянула так, точно мы спросили ужасную глупость. Вскоре ее реакция стала понятна.

— Есть, конечно, — ответила она. — Вот, взгляните. — И протянула нам «Справочник краеведа», изданный в прошлом году.

Полистав его, мы обнаружили следующее: «Пятый евангелист» — икона из Вознесенской церкви села Новодворское — находится в областном историческом музее. Копия иконы неизвестного мастера, предположительно четырнадцатого века".

— Он что, хочет, чтобы мы ее свистнули из музея? — нахмурилась Анна.

— Что свистнули? — не поняла я.

— Икону, что ж еще?

— Он писал о Пятом Евангелии, а не о пятом евангелисте.

— Какая разница? Если есть евангелист, должно быть Евангелие. Соображаешь?

— Не очень, — отмахнулась я.

— Как думаешь, музей сегодня работает?

— Почему бы и нет.

— Может, взглянем на икону? Вдруг мысли какие появятся.

— Давай взглянем, — согласилась я.

— Пойду узнаю, есть ли какие-то из этих книг на абонементе.

Анна вновь направилась к стойке, а я еще раз пролистала брошюру и обратила внимание на контрольный листок. Если верить записям, книга была востребована лишь четырежды: в 1947 году, в 1960 году и дважды в этом. Перед нами ее брал некто с читательским билетом за номером 1785. Я придвинула к себе книгу из стопки, лежащую сверху, и проверила контрольный листок. Последний, кто ее брал, имел тот же номер читательского билета: 1785. Я проверила все книги из стопки, вне всякого сомнения, кто-то интересовался тем же, что и мы, то есть задавался теми же вопросами. Могло это быть случайностью? Возможно, еще совсем недавно я именно так бы и решила. Но не теперь. Теперь во всем я видела если не указующий перст, то некую закономерность. Мы пришли сюда, мы взяли именно эти книги, и я обратила внимание на контрольный листок.

Когда вернулась Анна, я шепотом поведала ей о своем открытии. Внимательно меня выслушав, она взглянула как-то странно, с сомнением, что ли. Или в ее взгляде все-таки присутствовало удивление. Находка вдруг показалась пустяковой, и я закончила растерянно:

— Наверное, это ерунда, просто… просто показалось занятным.

— Может, и не ерунда, — ответила Анна, приглядываясь ко мне со все большим интересом, хотя теперь мне показалось, что в ее взгляде появилась настороженность. — Неплохо бы с этим человеком встретиться.

— Неплохо, — согласилась я. — Только библиотекарь вряд ли скажет, что это за человек и где его найти.

— Вдруг нам повезет, — усмехнулась Анна, и мы, взяв книги, направились к стойке. — Простите, — с улыбкой заговорила Анна, улыбка у нее, кстати, была очаровательная. Она улыбалась кончиками губ, не открывая рта, возле глаз собирались морщинки, расходясь лучиками, и глаза словно излучали сияние. Лицо становилось очень красивым, но не той яркой, притягивающей взгляд красотой. Ее красота была другого свойства, ты просто понимал, что перед тобой красивый человек, а не просто девушка с красивым лицом. — Нас очень заинтересовало Пятое Евангелие. Вы, должно быть, знаете всех людей, кто сведущ в этом вопросе. Мы обратили внимание, что все эти книги до нас брал один и тот же человек. Возможно, он не отказался бы поговорить с нами…