Ее слова меня немного успокоили. Когда мы вышли на пустынное шоссе, я не удержалась и спросила:

— Как думаешь, каким образом записка оказалась в моем кармане?

— Самым простым, — пожала плечами Анна, по-видимому, это ее вовсе не занимало. — Подсунули, наверное.

— Кто подсунул?

— Ну, если бы мы смогли определить, когда приблизительно она появилась… Смотри, что получается: мы в библиотеке узнаем о Платонове, едем к нему, он рассказывает нам о Хранителях, мы сдуру едем в это богом забытое место, а в твоем кармане оказывается листок: «Бойся Хранителей».

— Думаешь, это Платонов ее подбросил?

— Скорее всего, он.

— Но зачем? Или ты считаешь, что ему известно гораздо больше, чем он рассказал?

— Может, ему просто нравится дурака валять? — усмехнулась Анна. — Бывают такие чудаки. Или ему позвонил Азазель и дал задание, которое он и выполнил.

— Мне бы только выбраться отсюда, — со злостью сказала я. — И я из этого старикана всю правду выбью.

— Хотелось бы знать, как ты намереваешься проделать такое? — усмехнулась Анна и вздохнула:

— У него очень впечатляющий страж.

— Глухонемой верзила?

— Ага. Взгляд дурной, комплекция подходящая. Да и сам дядя мне не понравился.

— Чем? — слегка растерялась я. Платонов представлялся мне чудаком, но вполне безобидным.

— Всем, — лаконично ответила Анна.

— Ты подозреваешь… Но ведь это мы вышли на него, причем совершенно случайно, и мы сами попросили о встрече.

— Ага. Случайно. Исайя, глава 14.

— Что? — нахмурилась я.

— «Как я помыслил, так и будет, как я определил, так и состоится», — процитировала она.

— Азазель узнал о нашем интересе к Платонову и предупредил старика? — Мне самой стало тошно от такой глупости. — Анна, как, по-твоему, эти Хранители существуют?

— Отчего же нет? Полно чудаков. Но он говорил еще о тех, что за Хранителями охотятся или за Пятым Евангелием, что, по мне, одно и то же.

— А мы каким-то образом оказались в этом замешаны? Оттого и происходит вся эта чер… все это безобразие? Какие-то люди, забыв, что сейчас двадцать первый век… У подобных типов вполне могут быть редкие яды. Как считаешь?

— Я считаю, нам надо идти в село, пока не замерзли. — И мы побрели по дороге.

Стемнело, ко всему прочему начал накрапывать дождь, я озябла, разговаривать не хотелось. Дорога была по-прежнему пуста, но вдруг впереди возник свет фар, а через мгновение мы уже размахивали руками, привлекая внимание к своему бедственному положению. Грузовичок остановился, дверь водителя открылась, и он весело проорал:

— Мне же в другую сторону, девчонки. Замерзли? Смогу на обратном пути подобрать, когда работу закончу.

Тут я с некоторым удивлением прочла надпись на борту грузовика: «Шиномонтаж».

— Вы-то нам и нужны, — нахально внедряясь в кабину, заявила я. — У нас машина стоит возле бывшего санатория. Два колеса спущены.

— Так это вы? — засмеялся он. — Поехали, посмотрим, что с вашей тачкой.

Анна к тому времени тоже устроилась в кабине рядом со мной. Парень тронулся с места, продолжая улыбаться. На нас он поглядывал с интересом. А я задумалась, после чего спросила:

— Вы спросили «так это вы»?

— Ну, — кивнул парень.

— То есть…

— Так я же еду вашей тачке колеса менять. У вас «Жигули», пятнадцатая модель? Стоит возле детского санатория.

— Да, — кивнула я в полном замешательстве. — Но откуда вы знаете?

— Мужик заехал ко мне, дал денег, сказал, что у вас запаски нет. Вот я и поехал.

— Какой мужик? — окончательно запуталась я.

— Ну… видный такой мужик, молодой… вроде бы. Так вы что, его не знаете? Блин… он же деньги заплатил, сказал, две девчонки, «Жигули», пятнадцатая модель. Вот у меня и номер записан. Ваш?

— Мой, — взглянув на клочок бумаги, кивнула я. Анна смотрела в окно с полным равнодушием к происходящему.

— Слава богу, — кивнул парень. — А то вдруг еще кто-то загорает… Места здесь глухие, заповедник. В ту сторону движение будь здоров, а здесь пять машин в день и то по обещанию. Дальше Терехова вообще одни леса. Только рыбаки да охотники катаются.

Мы свернули с дороги, впереди в свете фар появилась стена детского санатория. Я с беспокойством вглядывалась в темноту, но, заметив свою машину, вздохнула с облегчением.