Нацелься... Жутко? Дрожит рука?

Мне пуля - на миг... А тебя нагайки,

Тебе хлысты мои - на века!»

Гениально изложено, но мировоззрение Ваше неверно в корне, фразу Гиппиус, - не преминул возразить Ницше, так как Ленин молчал.
– Удел слабых - быть рабами, жребий сильных - быть рабовладельцами. Так было, есть и будет!

Звериная у Вас философия, герр Ницше!

Не буду оспаривать Ваше утверждение, госпожа, ибо «человек есть прикрытый тонким слоем лака прирученный дикий зверь». Так что мое мировосприятие вполне соответствует сущности гомо сапиенса. Помните римлян? «Человек человеку волк»!

Хватит разглагольствовать. Нам пора делать отсюда ноги!
– прервал своего словоохотливого проводника по преисподней лже-Данте.

Да, пожалуй. Мне и самому тут обрыдло. Возьму последнее мини-интервью - и улетучиваемся. В прямом смысле слова, ха-ха! Герр Джугашвили, а Вы когда навсегда ушли от Бога в революцию?

Неожиданно для себя Коба разоткровенничался:

У меня выбор пути произошел в детстве. Постепенно, ступень за ступенью, шаг за шагом. Сначала я жалел Спасителя, но поведение апостолов меня раздражало. «Бабушка моего друга, когда я был в гостях у него, читала нам об аресте Христа в Гефсиманском саду. Я негодовал:

Но почему Иисус не вынул сабли?

Этого не надо было делать. Надо было, чтобы Он пожертвовал собой ради нашего спасения».

Я не понимал, зачем надо жертвовать собой, чтобы кого-то спасти? Драться надо! И я научился драться!

Моей любимой игрой был «криви», а по-русски драка «стенка на стенку». В Гори было две команды боксеров - те, кто жили в верхнем городе, и представители нижнего. Мы лупили друг друга беспощадно, и я, маленький и тщедушный, заслуженно считался одним из самых ловких драчунов. Я умел неожиданно оказаться сзади сильного противника. Но упитанные дети из нижнего города были крепче нас, вечно голодных, а потому тщедушных и слабых.

И тогда Михаил Церадзе, самый сильный боксер города, позднее мой однокурсник по духовному училищу и друг, предложил: «Переходи к нам, наша команда сильнее». Но я отказался - ведь в той команде я был первым, а здесь стал бы в лучшем случае вторым!

Церадзе: - «Сосо умел подчинять. Он организовал компанию из самых сильных мальчишек, назвал их - «Три мушкетера». Петя Капанадзе, я, Гриша Глурджидзе - имена мальчиков, безропотно выполнявших все приказания малорослого д'артаньяна» Иосифа Джугашвили.

В 1888 году, - продолжил Вождь, - я поступил в Горийское духовное училище. На 2-м этаже там имелась домовая церковь. У меня был прекрасный голос, и я там пел. На вечернем богослужении три мальчика в стихарях, в том числе я, пели молитву в неземном восторге.

Все четыре года там я - первый ученик. Нам не резрешалось выходить из дома по вечерам. Надзиратели, которых посылали проверять, всегда находили меня дома занятого уроками. Пока мать прибиралась в чужих домах, я прилежно учился. Мама была счастлива: сын будет священником!

Разные учителя преподавали в училище. Одного из них, Дмитрия Хахуташвили, я запомнил на всю жизнь. Он ввел на уроках палочную дисциплину. Мы должны были сидеть не шевелясь, положив руки на парту перед собой и глядя прямо в глаза учителю. Если кто-то отводил глаза - тотчас получал линейкой по пальцам. Он любил повторять: «Глаза бегают - значит, мерзость затеваешь». Эту мудрость, силу пристального взгляда и страх человека, не смеющего отвести глаза, я запомнил навсегда. И моей любимой фразой стала: «Глаза бегают - значит, на душе не чисто».

Сурово воспитывали в нашем училище. Но были исключения: Беляев, смотритель заведения, - добрый, мягкий. Но мы его не боялись и оттого не уважали. Я сделал соответствующие выводы...

Однажды Беляев повел нас в Пещерный город - загадочные пещеры в горах. По пути бежал мутный, широкий ручей. Я и другие мальчики перепрыгнули, а тучный Беляев не смог. Один из учеников вошел в воду и подставил учителю спину. И я ему прошептал: «Ишак ты, что ли? А я самому Господу спину не подставлю».

Согласно христианской теории, Вы с детства впали в самый тяжелый из смертных грехов гордыню, - с уверенностью врача сделал свой диагноз Ницше.
– А ты что думаешь, Зигмунд? Небось, Эдипов комплекс приплетешь?

Фрейд применил свой психоанализ к Джугашвили:

Несомненно. Отца он ненавидел, желал защитить от него мать, которую и любил, и презирал одновременно. А еще важную роль сыграли и социальные условия, в которых он провел детство, и внешность, и увечье, которое он получил.

Он был болезненно горд - это практически всегда бывает с теми, кого много унижали. И вызывающе груб, как многие дети с физическими недостатками. Мало того, что он тщедушен и мал, с кривой рукой, так еще и его лицо покрыто оспинами - следами болезни, перенесенной в шестилетнем возрасте. Чопур, по-русски в переводе с грузинского. Рябой - такова будет его кличка в жандармских донесениях. Тот факт, что в детстве и отрочестве девочки избегали его, вызвал у него стремление доказать всем, и себе в первую очередь, что он может их завоевать. Отсюда его пристрастие к любовницам, по возрасту близким к нимфеткам. А весь этот опасный коктейль из негативных чувств и бунтарских стремлений, замешанный на бурной горской крови, сделал его врагом существующей власти всех уровней - от отца до царя, от директора семинарии до мирового капитализма.