Закончен первый бой, затишье наступило,

И для последних битв мы накопляем силы:

Войска — на отдыхе, в движенье, на постах.

Мы наше торжество явили всей вселенной, —

Впервые вырвали из векового плена,

Оно колышется на нивах и в садах.

Уже перед тобой — не пастухи-номады,

Не темных батраков нестройные отряды, —

Взойди — увидишь их в просторах мировых.

Взойди, прислушайся — и ты услышишь их!

Узнай же первенцев, замученных тобою,

Застреленных у стен, в дыму, в тревоге боя,

Припомни и сочти, коль хватит силы счесть.

Вот — пробужденные — они идут, как тучи,

Их взоры и сердца — суровы и могучи,

Горящие уста гласят за вестью весть, —

С восхода на заход, сквозь гул и гром железа,

Идут, упорные, глася победный час.

Нет, не умножатся могилы Пер-Лашеза,

Могилу первую мы выроем для вас!

Мы всякого судью с презреньем отметаем,

Нас обвинения и кары не смутят, —

Нам время судия, и, праведны стократ,

Мы пламенно идем навстречу вражьим стаям;

Нам больше не знавать застенков и оков.

Мы на весы кладем свинцовый груз веков,

И мощь рассудит нас, рассудит нас терпенье,

Рассудит истина; снарядам никаким

Не превратить нас в прах, не превратить нас в дым, —

Отныне будем мы владыками сражений!

1932

Перевод Д. Бродского

«Встречая ночь…»

* * *

Встречая ночь,

В одежды скорби кутаются дали.

Эй, призраки базаров, сгиньте прочь,

Вернув кладбищу прах изъеденной морали!

И ваши имена, чья древность — напоказ,

С себя сорвите вместе с головами, —

Мне нечего наследовать у вас,

Вам — завещать идущему за вами.

О круглая земля! Страданием казнима,

Варшава ли, Нью-Йорк — во всех приделах света —

От Вильны и Москвы до Иерусалима,

Как старые камеи, носишь гетто!

1932

Перевод В. Слуцкого

«Ночь надвигается. Просторы синевы…»

* * *

Ночь надвигается. Просторы синевы

Уже становятся и немощны, и нищи.

Несите, призраки базаров, на кладбище

Останки истины, прожившейся вдовы!

Старинные свои забудьте имена,

Сорвите маски с лиц, скопцы и маниаки:

Мне нечего от вас наследовать во мраке,

Вам нечего приять во мраке от меня!

О, круглая земля!

В тоске невыразимой

Ты гетто на себе, как темную камею,

От Франкфурта несешь до Иерусалима,

От Иродовых дней до дня Варфоломея.

1932

Перевод Д. Бродского

«Древней надгробных плит обугленные лица!..»