В полуночи, предгрозьем заряженной.

Но, колыбель твою снастями укрепя,

Тугие паруса над ней раскинул Ленин

И в рейс невиданный напутствовал тебя

Бушующим своим сердцебиеньем.

Оно вещало всем, что молодой побег

И градоносные не поглотили смерчи,

И сердце мудрое он передал тебе,

Чтоб ты сквозь вихри лет пронес его в бессмертье.

Он, как судьба, прошел сквозь канонадный гул,

Спокойствие храня и в бешенстве сражений,

В тебя он мужество свое вдохнул,

И жизнелюбие, и жажду завершений.

Чтоб не легла и ночь преградой пред тобой

И день не обольстил слепящими лучами,

И если грянет бой — да будет бой!

И пламя ли блеснет — да будет пламя!

1931

Перевод Л. Руст

ВОПЛОЩЕНИЕ

ВОПЛОЩЕНИЕ

Другу моему — Э. Лазебниковой [10]

И камню, может статься, нелегко,

Когда его резец жестокий режет...

Быть может, отзвуком на стон его, на скрежет,

На срезах изрубцованных его

Исторгнется из тьмы и выявится в свете

Слепая клинопись тысячелетий...

Быть может, болью скрытою своей

Исходит дерево, когда, влекомы к сини,

Под натиском весны бушуют в древесине

И раздирают ствол зародыши ветвей.

Но только нам, владыкам из владык,

Наследникам времен и поколений,

Дано постичь материи язык

И мудрые законы воплощений.

Быть может, плачет глина в тишине,

Пока ваятель бьется над замесом

И плоть аморфную то сплющивает прессом,

То вновь калит на медленном огне...

Но только нам, единственным из всех,

Питомцам бурь и песнопевцам штормов,

Дано осмыслить боль и сдвиги ветхих вех,

И выплеск вещества сквозь косный панцирь формы.

Не мерим чисел мы и времени не числим,

Как счета им стрела в полете не ведет.

Как ей на тетиву закрыт обратный лет,

Так нам возврат к исходным дням немыслим.

Уж даль распахнута. И, ею окрылись,

Нам стелют вихри путь по судьбам, по годинам...

Мы смотрим в прошлое лишь в помысле едином:

Не для того, чтоб с ним свою упрочить связь,

А чтоб в грядущее стремительней войти нам.

Да, может быть, и камень терпит боль,

Когда его резец жестокий режет...

И только нам доверено судьбой,

И только мы единственные в силе

На стыке тьмы и светоносных зорь

Прославить и осмыслить скорбь

И в воплях, в скрежете, в стенаньях укоризны

Расслышать первый вскрик рождающейся жизни.

1932

Перевод Л. Руст

«И те, чья жизнь — остылый прах и пепел…»

* * *

И те, чья жизнь — остылый прах и пепел,

И те, чей пепел — жадное рожденье, —

Вы все, как кровь, рокочете во мне,