Рикки опустил длинные ноги и встал, глядя на статую Свободы и на город через реку. Он знал, что все его мечты могут рухнуть. Он слишком много на это поставил… Рикки не имел права на ошибку.

Встретив родителей Катарины в аэропорту имени Кеннеди, Рикки привез их на свою виллу. Дав им немного отдохнуть, он приступил к показу своих владений.

— А вот и бассейн, — сказал он и обмер, лишившись дара речи.

У бассейна, развалясь в кресле, сидела в бикини Мэтч. Вокруг плетеного стола расположились в одинаковых белых водолазках и черных ортопедических туфлях, с сигаретами в углах рта все ее семеро старых уродливых теток.

Мэтч решительно встала и протянула руку родителям Катарины.

— Привет, я — Мэтч, а это мои тетки. Эй, девушки! Продемонстрируйте ваши манеры.

Семеро сестер с трудом передвигая ноги, подошли. Зрелище их вместе с Мэтч напоминало голливудскую Белоснежку и семь гномов. Это было уже слишком!

Мэтч, явно наслаждаясь разыгрываемой сценой, сказала:

— Рикки, я все собиралась познакомить тебя со своими тетушками, и вот они здесь. Это вот Винни, Минни, Эвтерпа, Эвниса, Ольга, Перл, Миртель. Они приехали на уик-энд. Тетушки никогда не бывали дальше Бруклина. Правда, девочки?

— Правда, — дружно произнесли сестры, даже не потрудившись вынуть изо рта сигареты.

— Да, Винни, расскажи, пожалуйста, что сказал тебе кондуктор, когда вы приехали на станцию Пенн.

Винни вытащила сигарету изо рта и затушила ее о белоснежный мраморный борт бассейна.

— Я спросила кондуктора: «Идет ли этот поезд до Хамптона, или мы должны переодеться в Квинсе?..» А он ответил: «Нет, вы можете не снимать свою одежду».

Тетки нашли это ужасно смешным — они затопали крошечными ножками и захохотали. Рикки и родители Катарины ошеломленно молчали.

Вдруг раздался мужской смех — это Джой Риверс подошел к ним и остановился рядом с Мэтч. Он смеялся до слез, по достоинству оценив шутку Мэтч.

— Порядок, девочки. Назад за карты. Светский долг исполнен.

Сестры-горгульи поняли, что аудиенция закончилась, и вернулись к игре. Мэтч снова уселась в свое кресло. Джой Риверс, не переставая улыбаться, вернулся к своему шезлонгу, а Рикки Боско пошел к себе, чтобы принять теплый душ и дождаться встречи с Мэтч.

Мэтч переоделась в раздевалке у бассейна и погнала стадо «девочек» на станцию, когда Джой перехватил ее и уговорил остаться.

— Боже, да ты самая шикарная женщина, которую я когда-либо встречал, — сказал он, отводя ее за угол гаража, подальше от ее остроглазой семейки.

Слезы выступили у нее на глазах.

Джой прижался к ней и она почувствовала, как твердеет его пенис.

— Боже! Боже! Что ты со мной сделала?! Я не вынесу. Безумие какое-то. Мы все должны поменяться партнерами и зажить нормально!

Мэтч медленно отодвинулась и посмотрела ему в глаза.

После вечера у Коуэнов она избегала встречи с ним. Ее пугало неожиданное чувство доверия и нежности к Джою. Секс с Рикки всегда был отстраненным. Она просто поставила перед собой цель и пыталась достичь ее, используя единственное имеющееся у нее оружие. Но с Джоем… О ней никто не заботился, всю жизнь она была предоставлена самой себе, и она привыкла к этому. И вдруг… Мэтч не знала, что сказать. «Будь что будет!», — решила она в конце концов.

Уик-энд с горгульями пришел ей на ум в момент, который она называла демоническим вдохновением. Узнав, что Рикки не хочет приглашать ее на этот уик-энд, она решила отомстить ему.

Всю неделю она не звонила ему, а потом неожиданно появилась в его доме со своими тетками. Но как и с Джоем все вышло не так, как она предполагала — Рикки промолчал. Почему?! Почему он не вышвырнул их или не рассердился на нее и не потребовал объяснений? Может быть, он слишком горд, чтобы обращать внимание на свою домашнюю массажистку?! Что ж, она скоро найдет разгадку…

Джой Риверс знал, что когда-нибудь снимет фильм на основе этой сцены обеда и назовет его «Горгульи, пришедшие на обед».

Он уговаривал Мэтч остаться не потому, что хотел смутить или унизить ее из-за ее сюрреалистических теток, но потому что пытался помочь ей проявить выдержку. Если она решит убраться отсюда поскорее, ничего не поделаешь… Мэтч и Рикки — дети улицы, а он хорошо знал категорию этих людей — их мысли, желания, сомнения. Странно, но он никогда не знал, о чем думает Катарина. Он посмотрел на свою красавицу жену, сидящую напротив него за столом — ее щеки пылали от французского вина и падающего света. В конце концов, это ее круг поклонников: обожающий муж, незаурядный любовник, преданные ей родители и сестры-горгульи, постоянно читающие о ней в иллюстрированных журналах и восхищающиеся ею. Он знал — восхищаться Катариной для них достаточно причудливый, но эффектный способ унизить свою воспитанницу Мэтч.

Джой посмотрел на Мэтч — она с печалью в глазах слушала Катарину, распространяющуюся о Гюставе Курбе.

— Это французский импрессионист XIX века, у него божественно эротические ню. Он сумел передать чувственность в позах спиною к зрителю — это особенно увлекло меня. Я просто влюбилась в его картины, когда последний раз была в Париже.

Джой улыбнулся. Слыша от жены такие слова, как «эротичный», «чувственный», он вспоминал о предательстве. Он только не мог понять, почему это не волновало его. Впрочем, эта улица — с двусторонним движением… Какая нелепость! Все вокруг были уверены, что удерживать их может только пылкий секс. А на самом деле их создал и связал Голливуд.