— Значит, вы, получается, что? Типа, друзья?

Джо обернулся через плечо и посмотрел на Лиз. Элизабет с радостью плюхнулась передними лапами ей на колени и пристроила туда же голову, которую девушка честно почесывала. Собака блаженно жмурилась и подрагивала всем телом — от носа до кончика хвоста.

Джо представил, что мог бы сделать то же самое с самой Лиз, если бы мог прикоснуться к ней, если бы между ними было что-то…

Нетерпеливо постукивающие по столу ноготки привели его в чувство и заставили повернуться к Карми, которая по-прежнему дулась на Джо.

— Да, — отозвался он. Слово «друзья» ничем не лучше и не хуже других возможных описаний.

Недовольно фыркнув, Карми отвернулась, чтобы вбить заказ, затем поставила чашки перед Джо и рассчиталась с ним.

— Еду принесут через пару минут.

Мужчина с трудом подавил искушение подождать здесь и вернулся за столик. Элизабет немедленно попыталась влезть к нему на колени, и остановило ее только твердое «нет», сказанное Лиз.

— Слушай, научи меня! — взмолился Джо. — Она живет со мной уже сорок восемь часов, но пока признает только слово «еда».

— Просто нужен правильный подход.

— Конечно. У нее он есть, а у меня — нет.

Джо опустился на пластиковый стул, положил ногу на ногу и уставился вдаль. Если бы он появился с Лиз в «Элли Дели», «Тайа Мариа» или «Шанталь», по городу поползли бы сплетни в тот же миг, как они бы переступили порог. Но здесь никто из молодежи, не считая Карми, не обратил на них ни малейшего внимания, а она, скорее всего, забудет об увиденном еще раньше, чем успеет добраться до дома.

— Ты так и не ответил на вопрос. — Лиз сделала изящный жест рукой в сторону парковки. — По дороге сюда ты сказал, что твой приезд равносилен бегству. Ты именно так расцениваешь свой поступок? Кем ты видишь себя самого? Трусом?

Джо надеялся, что Лиз успела уже забыть о своем вопросе или, по крайней мере, из вежливости не будет настаивать на ответе. Он никогда ни с кем не говорил об этом — правда, не сказать чтобы у него было с кем побеседовать. Это была не та тема, которую Джо охотно бы поднял, общаясь с родителями. Даже легкое напоминание о Джоше — и его отец начинал плакать, а мамино поведение больше напоминало истерику — она начинала беспорядочно что-то убирать, чистить и даже внезапно бормотать отрывки молитв.

— Тысячи людей становятся жертвами преступлений каждый год, но они не собирают спешно вещи, не сбегают в безопасное место. Не рвут все связи с прошлым, не пытаются начать жизнь с чистого листа. Они не прячутся.

Девушка сделала несколько глотков из своего бокала, прежде чем пожать плечами и возразить:

— Джо, ты ведь не менял имя или внешность. Ты не заперся в четырех стенах, не перестал выходить на улицу. Не таскаешь всюду пистолет, не косишься на всех и каждого с подозрением. У тебя есть свое дело. Есть друзья, соседи, более того — ты находишь все новые занятия, принимаешь на себя другие обязательства. Гуляешь по ночам. Общаешься с незнакомцами. Значит, ты не прячешься.

— Но ведь я больше не в Чикаго.

— Даже если бы ты остался в Чикаго, то не стал бы ни храбрее, ни сильнее. Твоего брата хотели убить. Если учесть, что вы с ним на одно лицо, единственное умное решение в подобной ситуации — убраться подальше хотя бы до тех пор, пока эти люди не окажутся в тюрьме.

— Кажется, Джош не рвется помочь правосудию свершиться, да? — В его голосе отчетливо прозвучала горечь.

Бог знает, он чувствовал сильную обиду по отношению к Джошу, но при этом должен был остаться честным. Если для него, Джо, решение сбежать было правильным и адекватным, то, возможно, у брата были даже более веские причины сделать то же самое — в конце концов, именно его Мальрони так настойчиво стремились убрать.

Карми принесла его гамбургер и картошку, одарила Лиз долгим, неприязненным взглядом и ушла. Собака немедленно оказалась рядом с хозяином, пожирая глазами еду.

— Возможно, он еще всех удивит, — произнесла девушка, когда Джо протянул собаке отщипнутый кусочек булочки, пропитанной мясным жиром. — Возможно, в нем заговорит совесть, и ее глас заставит Джоша выступить в суде.

— Ты принимаешь Джоша за кого-то другого. У него нет совести.

— Есть. Просто он редко к ней прислушивается. — Лиз отпила еще немного, а потом выловила вишенку. — А ты планируешь вернуться в Чикаго после суда?

Ответить было бы легко. Джо часто думал об этом и принял решение еще до того, как устроился в Коппер-Лейк. Но, глядя, как девушка запрокидывает голову, подносит вишню за черенок к пухлым губам, открывает рот и смыкает белоснежные зубки на ягоде, а затем с тихим стоном удовольствия жует, он почувствовал, как все здравые мысли вылетают из головы. Разум стал девственно чистым, в легких не хватало воздуха, кожа вспыхнула жаром, возбуждение пульсом отозвалось в ушах и охватило все тело. Капельки пота выступили на лбу. Джо протянул непослушную руку к бокалу с пивом и одним глотком наполовину осушил его.