Но если вчера ему удалось сыграть хорошо, почему он не в состоянии продолжить игру теперь?

Джекоб не стал звонить ей по телефону — решил искать ее в редакции. Облачившись в свою самую что ни на есть повседневную одежду — холщовые брюки цвета хаки военного образца и плотную хлопчатобумажную рубашку, нацепив темные очки, которые он всегда надевал, когда не хотел, чтобы его узнавали, Джекоб в первой половине дня прибыл к зданию, в котором работала Флоренс. И тут же увидел ее. Она переходила дорогу, направляясь куда-то быстрым, решительным шагом. Длинноногая, невероятно женственная, грациозная. Он оторопел от неожиданности, сраженный ее красотой. О том, чтобы догнать ее и заговорить, не могло быть и речи. Наконец он пришел в себя и последовал за ней чуть поодаль, чувствуя себя полнейшим идиотом и подлецом, сгорая от стыда за свою слабость.

Потом, когда Флоренс остановилась, чтобы снять пиджак, ему пришлось пережить еще один ужасный — и восхитительный! — момент. Он в это время уже был достаточно близко от нее. Легкий ветерок прижал блузку к ее телу, и он, в награду за свой страх, увидел очертания ее бюста. Грудь у нее была красивая, роскошная. У него опять перехватило дыхание. Десять лет назад, в тот единственный раз, когда она позволила ему лицезреть ее наготу, он испытал то же самое. А сейчас, наверное, она еще прекраснее.

Теперь вот Флоренс сидит в беседке, а он даже не смеет взглянуть на нее.

Боже милосердный, Фло, это же безумие! Джекоб снял очки и протер стекла нижним краем рубашки, которую надел навыпуск поверх футболки. Вспомнив, как она горячо запротестовала, когда он назвал ее "Фло", Джекоб улыбнулся. Она и вправду отказалась от своего уменьшительного имени? Или на то существует другая причина — та, что дает ему повод надеяться? Ведь когда он последний раз называл ее "Фло", она лежала под ним, обвивая его бедра своими стройными ногами.

Чепуха! Он вообще не должен об этом думать. Но разве это возможно? Та ночь впечаталась в его сознание. Ощущения, звуки, ароматы ее тела стали неотъемлемой частью его существования. Пусть она и ненавидит его, он всегда будет помнить те мгновения счастья.

Но почему? Почему?

Джекоб вновь надел очки и прислонился к стволу. В его жизни были другие женщины. До Флоренс, наряду с Флоренс, после Флоренс. Он протяжно вздохнул, раздувая губы. Да, парадоксальная штука жизнь. А ведь он сегодня, с тех пор как открыл глаза, еще ни разу не вспомнил про Мириель, с которой, хочет он того или нет, нельзя не считаться.

Он должен попытаться наладить с ней жизнь, без всякого энтузиазма думал Джекоб. То, что два дня назад казалось разумным и заманчивым, в миг развеялось в прах, едва он увидел в своей уборной Флоренс. Она вошла в его плоть и кровь, завладела сознанием и душой, и пока он не в силах стряхнуть с себя ее чары. Но если он хочет покоя, сейчас или в будущем, нужно предпринять что-то очень радикальное, чтобы вытеснить ее из своего сердца.

Приняв решение действовать, хотя конкретные шаги ему представлялись смутно, Джекоб взбодрился. Он избавится от этого безумного изматывающего наваждения, наведет порядок в личной жизни, достигнет новых высот на актерском поприще. Он освободится от Флоренс и обретет настоящее счастье.

И первый шаг к этому — встретиться с ней лицом к лицу. Прямо сейчас!

Джекоб вскочил на ноги, сунул очки в карман и вышел из-за дерева, полный решимости одержать верх над своей Немезидой.

Однако беседка была пуста. Его прошиб холодный пот.

О нет! Где же она? Пропала!

Он огляделся. Флоренс нигде не было видно.

Ну вот, освободился, подумал он, бегом направляясь к беседке. Он должен отыскать ее след.

Что вдруг случилось с парком? Флоренс овладело непонятное беспокойство, и за это она злилась на себя. Она ведь сильная женщина и умеет управлять своими чувствами. Почему она позволяет Джекобу смущать ее покой?!

Она поднялась со скамейки и огляделась, пытаясь понять, чем ее не устраивает сегодня парк. Неужели всему виной ее душевное волнение? Нет, не может быть. Она почти физически ощущает чье-то невидимое присутствие.

В поле ее зрения не было ничего такого, что даже отдаленно можно было бы считать тревожным фактором. И все же она повесила на плечо сумку, проследовала к воротам парка, а оттуда к ближайшей станции метро.

Значит, Джекоб окружает себя красивыми актрисами и манекенщицами, размышляла по пути Флоренс, перебирая в памяти виденные на экране компьютера фотографии и статьи. Один снимок особенно не давал ей покоя. На нем была запечатлена Мириель Брейдвуд в сказочном открытом платье, почти не скрывавшем не менее сказочное тело. Среди туалетов Флоренс и близко подобного нет, чтобы пойти на ужин.

К тому времени, когда она купила билет на метро — до станции "Слоун-сквер", — она уже полностью перебрала в уме весь свой гардероб и пришла к выводу, что для предстоящего вечера ничего подходящего у нее нет. В общем и целом наряды у нее были приличные, некоторые даже более чем, но вот чтобы поразить Джекоба…

Правда, она понятия не имела, куда он поведет ее. "Ужин" — понятие растяжимое, но, если положиться на его вкус — хотя бы на том основании, что они "родственники", — можно надеяться, что Джекоб, скорее всего, закажет для них столик в каком-нибудь роскошном ресторане. Там, где собираются представители шоу-бизнеса? Не исключено.