Филя снова схватили, но ему не успело перепасть, как появление незнакомого всадника отвлекло внимание толпы. Увидев, кто это, Филь сам утихомирился: перед мельницей на добром коне сидел собственной персоной ректор Алексы Като Иллуги.

В неизменном берете, натянутом на уши, и легком плаще совсем не по погоде, ректор настолько не вписывался в собравшееся общество, что невольно приковывал к себе внимание. Рукой в перчатке, которая одна стоила как комплект ученической одежды, он отсалютовал остолбеневшему собранию, соскочил с коня и отвесил изящный поклон.

В толпе зашептались:

— Какой важный… Это их главный! Вроде старосты… Профессор пожаловал… Сейчас всем раздаст на орехи, и своим и чужим… Говорят, сам император его назначал!

За профессором виднелась телега, запряженная другим конем. На телеге, нахохлившийся и настороженный, сидел Якоб. Было заметно, что его смущает прибытие сюда в компании властителя Алексы. Завидев Филя с Яном, он стал озираться, ища их лошадей.

Светски улыбаясь, профессор Иллуги осмотрел двор и подступы к мельнице, несущие на себе свидетельства осады, затем взгляд его наткнулся на друзей, чей вид доказывал, кто тут главные виновники. Замерев на мгновение, ректор шагнул к старосте.

— Гестор, дорогой! — воскликнул он, пожимая лапу бородача, которую тот был вынужден отцепить от Яна. — Смею надеяться, я не слишком обеспокоил вас в этот поздний час?

— Совсем нет, — угрюмо ответил староста, — вы появились весьма вовремя. Два ваших школяра учинили здесь разгром, и мы собираемся требовать справедливого суда!

Толпа одобрительно загудела. Мужичье, державшее Филя, вытолкнуло его в центр образовавшегося круга, будто предъявляя вещественное доказательство. Староста толкнул Яна туда же. Древняя старуха на задах толпы мстительно потрясла в воздухе суковатой палкой.

— Суда? — удивился профессор и еще раз смерил взглядом пленников. — Гестор, о чем вы говорите? Я вижу, эти двое уже в некотором роде пострадали и, думаю, получили свой урок. У одного из них разбита голова, у другого — замечательный синяк под глазом, и оба распространяют вокруг себя абсолютно непристойное амбре. Судя по всему, они уже достаточно наказаны.

— Недостаточно, — сухо возразил староста. — У свинарника снесено полкрыши, загон внутри разломан, свиньи разбежались, их надо ловить. Запас колесной мази для мельницы оказался на её стенах, крыльце и на наших головах. Сложенные в мельнице доски для ремонта крыльев были сброшены вниз на нас же, когда мы пытались остановить бесчинства. Наконец, вот этот, — староста схватил Филя за плечо и подтащил поближе, — уже будучи схваченным, вырвался и избил одного из пастухов. Вы видели его, когда тот в страхе убегал.

На лице профессора отобразилось совершеннейшее потрясение, когда список деяний наконец исчерпался. Горестно вздохнув, он сказал:

— Я решительно приношу вам свои извинения, Гестор! Это неслыханно — творить такие безобразия. Но, простите меня за нескромный вопрос, может, их вынудили? Не сами же они… э-э… сорвались с цепи подобным образом?

— Их всего лишь заперли в свинарнике, — процедил староста.

— Ага! — сказал профессор и согласно покивал.

Филь готов был поставить сто к одному, что у ректора в голове прокрутились нужные колесики и выдали безошибочный ответ: не сбеги они из свинарника, их бы побили или заставили сидеть там до утра. И то, и другое, судя по легкому прищуру ректора, в какой-то степени оправдывало поведение подвластных ему учеников.

— Что ж, — воскликнул профессор, — ваши претензии ясны! Могу заверить, Гестор, что ремонт свинарника будет нами оплачен, как и всё остальное ваше сегодняшнее разорение. Но, помилуйте, если вы настаиваете на суде, то там, кроме оплаты материального ущерба, вы должны будете поставить еще и вопрос морали, вопрос чести, если угодно!

— Какой еще вопрос чести? — прервал его староста, нахмурившись.

Склонив голову набок, профессор мягко пояснил:

— Да хотя бы этот ваш пастух, чтобы не ходить далеко за примерами… Мне неловко это говорить, но насколько он старше нашего драчуна, раза в два? А насколько тяжелее, раза в три? И кто поверит словам подобного трусишки? Гестор, я бы взял на себя смелость предложить вам не вытаскивать сегодняшний прискорбный конфликт на яркий свет! Лучше будет и для вас, и для нас, если мы замнем его прямо сейчас, особенно для вас. Ведь если эта история разлетится по свету и Империя узнает, что в местной деревне не всё хорошо с мужеством имеющегося здесь населения, то вам, как главе…

Староста потемнел лицом и нетерпеливо воскликнул:

— Ладно, ладно, забирайте своих бандитов, но лучше им никогда здесь больше не показываться!

— Премного вам благодарен, — с готовностью сказал профессор и галантно поклонился. — Разрешено ли нам будет воспользоваться нашей общей рекой для катания на санях? Мы как раз подумываем заняться этим в следующие выходные, а то и завтра.

— Только на наш берег не вылазьте, — угрюмо кивнул староста.

— По рукам, — согласился профессор. — Жду от вас утром калькуляцию ущерба! — Он подтолкнул Филя с Яном к телеге, шепча: — Живо туда и скажите Якобу, пусть гонит в Алексу…

Проложив для них путь сквозь немногочисленную с этой стороны толпу, профессор взял старосту под руку и пошел с ним не спеша, словно прогуливаясь по летнему лугу.

— Ах, какое здесь чудное небо! — воскликнул он, восхищенно задрав голову. — Скажите, уважаемый Гестор, вам в вашей жизни выпадало когда-нибудь наблюдать солнечное затмение? Это совершенно потрясающе! Нам здесь предстоит увидеть одно, нескоро, правда, зато полное. Я заранее приглашаю вас, Гестор, у нас есть замечательнейший прибор для таких наблюдений, его соорудил кто бы вы думали…