Вскоре супруга архитектора умерла, так и не вынеся смену климата, и тогда Гринуэй оставил сыновей на попечении преданных гувернанток и перебрался жить сюда, в Розовый дворец. Вопреки всему, он продолжал надеяться, что придет день, когда Розалинд вернется к нему.

— Она вернулась? — замирающим от волнения голосом спросила Белинда.

— Нет. Гринуэй прожил здесь двадцать лет и умер в одиночестве от разбитого сердца. Но перед смертью, увидев, с какой скоростью растет город и как все вокруг меняется, позаботился о том, чтобы никто не жил в доме его возлюбленной. Он завещал его Сиднейскому обществу охраны памятников архитектуры, которое сам основал много лет назад... Я купил этот дом три года назад.

— Правда? Отчего же его вдруг решили продать?

Фергюссон удивленно приподнял бровь.

— А почему бы и нет? Разве я не заслуживаю доверия?

Она встретила устремленный на нее пронзительный синий взгляд и ощутила полную силу его магнетизма. Снова по спине пополз холодок странного беспокойства. И тут Белинда разозлилась на себя за такую реакцию и заявила:

— У вас репутация жесткого бизнесмена.

— Да, и если бы они знали обо мне только это, то вряд ли бы согласились на мое предложение.

Белинда вспомнила упоминания в прессе о многочисленных благотворительных акциях Освальда Фергюссона и насмешливо спросила:

— Наверное, вы проявили небывалую щедрость в отношении Общества?

— Можно, конечно, сказать и так, — ровным тоном ответил он. — За последние двадцать лет они приобрели несколько памятников, достойных их внимания, и находились в крайне тяжелом финансовом положении...

— И тут появились вы, в сверкающих доспехах на белом коне, и спасли их?

— Я предложил купить Розовый дворец на их условиях.

— Правильно говорят, что деньги могут все.

— Я бы сказал: многое, но не все. В случае с Розовым дворцом одни деньги не решили бы вопрос продажи.

— Значит, вам пришлось использовать ваше природное обаяние? — чуть иронично поинтересовалась Белинда.

Фергюссон сверкнул глазами, но сдержался и спокойно ответил:

— Слава Богу, мне не пришлось полагаться на столь ненадежного помощника. Нет, мне помогло то, что Розовый дворец был построен моим прадедом.

— Так Гринуэй был вашим родственником?

— Да. Его младший сын женился, и у него было четверо детей — трое сыновей и дочь, которая вышла за моего отца. Но, может, вы и сейчас еще продолжаете думать, что в Обществе были не правы, решив продать мне этот дом? — допытывался Освальд.

— Нет, мистер Фергюссон, конечно нет, — ответила Белинда и мысленно отругала себя.

Даже если он и не обращается с ней как со служащей, это не означает, что она должна себя вести с ним как с приятелем, постоянно подпуская шпильки. Она не должна забывать, что он пока что ее босс и к тому же гостеприимный хозяин.

О чем она вообще думает, насмехаясь над мужчиной, которого хочет влюбить в себя? Ей надлежит внимательно слушать, вежливо улыбаться и соглашаться, а не демонстрировать враждебность, о причинах которой он и не подозревает.

Теперь, чтобы спасти ситуацию, можно было сделать только одно, и Белинда Стэджерфорд немедленно сказала:

— Простите меня, пожалуйста. Мне не следовало так говорить.

— О, нет никакой необходимости извиняться. У вас есть полное право высказать свое мнение.

Но Белинда решительно покачала головой.

— Я ваша гостья и вела себя крайне неучтиво. Мне надо было по меньшей мере сначала выслушать вас до конца, прежде чем выносить поспешные и ошибочные суждения.

Фергюссон поспешил сменить тему.

— Думаю, учитывая вашу предыдущую бессонную ночь и длинный перелет, вы должны просто умирать от усталости.

Белинда была признательна, что он не обиделся, и ощутила, что ей действительно надо остаться одной, чтобы привести мысли и чувства в порядок, поэтому ответила:

— Да, честно говоря, я ужасно устала.

— Боюсь, спать ложиться еще слишком рано, а то вам трудно будет преодолеть разницу во времени. Знаете, что я предлагаю? Вы пока распакуйте вещи и часок отдохните, а потом я свожу вас в ресторан и, если захотите, покажу город.

— Спасибо, звучит очень заманчиво. Если это не представляет для вас никаких трудностей...