В этот момент Мун резко развернулся и быстрым, я бы даже сказала каким-то грациозным движением, своей здоровой рукой схватил заводилу за яйца и сильно их сжал. Могу с уверенностью сказать что сильно, потому что заводила резко втянул воздух в себя, а его голова резко пошла вниз - он согнулся в поясе.

Мун так же резко отпустил яйца, и той же самой единственной здоровой рукой ухватил заводилу за волосы, продолжая и усиливая движение головы последнего вниз, и, одновременно с этим двинув навстречу ей свое колено. Что-то громко хрустнуло...

Заводила закричал и упал на колени - из его переломанного носа фонтанировала кровь.

Мун резко развернулся обратно, посмотрел на впавших в прострацию главаря, на двоих других, стоявших у него по бокам, потом развернулся и так же медленно как отходил от нас, подошел к нам обратно. Взяв Назю за руку он двинулся в том же направлении, в котором мы двигались до того, как появились эти четверо...

Вечером пришел отец пострадавшего мальчика и они со мной и моим отцом долго разбирались в том, кто виноват в случившемся. Точку в их споре поставил сам Мун, выбежав к нам. После того, как отец пострадавшего увидел, от кого пострадал его сын - от младенца-калеки, он быстренько свернул разговор и ретировался...

Данный инцидент имел еще одно последствие - начиная со следующего дня Назя сама присоединилась к тем странным физическим упражнениям, которые делал Мун...

10.

Еще через несколько дней я заметил, что возле нашего двора периодически начал ошиваться главарь той памятной четверки Демка. Ошивался он, что странно, один, без остальных троих.

Такое его поведение объяснилось еще через несколько дней, когда он, наконец, обратился к Нене и они несколько минут о чем-то говорили, временами поглядывая на меня.

А потом он меня удивил - подобрал прутик, подошел ко мне и... начал рисовать этим прутиком картинки на земле. Картинки, надо сказать, получались весьма недурственными. Похоже, что Нена объяснила ему, что я еще не говорю, и он решил попробовать поговорить картинками.

Сначала он нарисовал дорогу, проходившую через всю деревню, потом все три десятка деревенских хат, стоявших по обе стороны от дороги - по полтора десятка с каждой ее стороны. Ткнул пальцем на мой дом, затем - в одну из нарисованных на земле избушек, он как бы говорил, что это одно и то же. Потом он начал тыкать в ближайшие дома, тоже показая их на своем рисунке. Я-то понял, что он этим хотел сказать, но он что, и в самом деле надеялся что его поймет годовалый малыш?

Почему годовалый? Потому что оказавшись в деревне я смог точнее определить свой возраст, порасспрашивав в каком возрасте начало ходить и говорить все мое новое многочисленное семейство.

Оказалось, что первые шаги выпали на промежуток между девятью и двенадцатью месяцами, а уверенная ходьба - от четырнадцати до семнадцати месяцев. То есть, если брать за основу этот показатель, то мне от одного до полутора лет.

Осмысленно же болтать девочки начали в промежутке между полутора и двумя годами.

А так как я попадал как раз на переходные периоды между этими двумя этапами - ходьбой и первыми шагами, разговором и молчанием, - то мой возраст можно смело относить к промежутку между одним (если я гений) и двумя (если я тормоз) годами.

Вряд ли я гений, и, тем более, тормоз, так что мне скорее всего года полтора.

Ну да ладно... Все-таки мне было интересно, что еще ему (Демке) от меня нужно. Поэтому я кивнул головой, и уставился на него в ожидании дальнейшего.

А далее он нарисовал четыре человечка с рожицами. Человечки были мальчиками, на что неоднозначно указывала одна деталь у каждого из этих нарисованных человечков. Все человечки были с одной стороны улицы. Ткнув пальцем в себя, он указал на самого большого из нарисованных. Ага, понятно, это, значит, ваша банда с тобой во главе. Ну, и дальше что? Я снова кивнул.

Дальше он нарисовал еще пятерых мальчишек с другой стороны дороги. Эти были поменьше первых четверых. Потом он показал пальцем сначала на одну группу, затем - на вторую, а затем сжал свои руки в кулаки и ударил этими кулаками друг об друга.

Ага, получается у вас тут в деревне две стороны дороги и две мальчишеских банды, дерущихся друг с другом непонятно за что. Кажется, я начинаю догадываться, о чем он меня сейчас попросит. Но пусть уж доводит свою просьбу до конца - так мне будет больше преференций - я снова выжидающе посмотрел на него.

Он показал пальцем на меня, и быстро нарисовал еще одного, совсем крошечного, мальчика без одной руки рядом со своей бандой. Снова показал на обе банды, теперь уже в равных составах - пять на пять - и снова ударил кулаками друг об друга.