Как и во всех иудеях, пустыня воскрешает в памяти Иисуса то место, где родился народ и куда нужно возвращаться, чтобы заново начать историю, поврежденную неверностью Богу. Сюда не доходят приказы Рима, не доносится ни суета Храма, ни изречения учителей Закона. Вместо этого в тишине и одиночестве здесь можно услышать Бога. Как говорит пророк Исайя, это лучшее место, чтобы «приготовить путь» Богу и позволить Ему проникнуть в сердце народа [144] . Около 150 года до н. э. в пустыню пришли кумранские «монахи»-диссиденты; сюда же привлекали своих последователей известные пророки; здесь громко возвещал свое послание и Иоанн Креститель. Иисус тоже идет в пустыню. Он жаждет услышать того Бога, Который «говорит к сердцу» [145] .

Однако у нас нет оснований думать, что Иисус ищет более глубокого переживания Бога, которое удовлетворило бы его внутреннюю жажду или принесло мир в сердце. Он отнюдь не мистик, желающий обрести личную гармонию. Все свидетельствует о том, что он ищет Бога как «силу для спасения» всего народа. Мучения людей заставляют его страдать: жестокость римлян, раздавливающий крестьян гнет, религиозный кризис его народа, измена Завету. Где Бог? Разве Он не «друг жизни»? Он не собирается вмешаться? [146]

У Иисуса еще нет собственного плана, когда он встречает Крестителя. Он тут же проникается симпатией к этому пророку из пустыни. Прежде он не встречал ничего подобного. Он тоже горит желанием взрастить «новый народ», чтобы снова начать жить, радостно принимая спасительное участие Бога. Иисус никем так не восхищался, как Иоанном Крестителем. Он ни о ком не говорил таких слов. Для Иисуса это не только пророк. Он «больше пророка» [147] . И даже «из рожденных женами нет ни одного пророка больше Иоанна Крестителя» [148] . Что же так привлекло Иисуса? Что такого он нашел в личности Иоанна и его послании?

В период с осени 27 по весну 28 года на религиозном горизонте Палестины появляется независимый и своеобразный пророк, производящий ошеломляющее впечатление на весь народ. Имя его — Иоанн, но люди зовут его «Креститель», так как он проводит странный обряд в водах Иордана. Без сомнения, этот человек как никто повлияет на путь Иисуса [149] .

Иоанн происходит из сельской священнической семьи. Грубая речи и приводимые им образы — отражение деревенской, крестьянской среды [150] . Однажды он вдруг порывает с Храмом и со всей системой ритуалов очищения и прощения, с ним связанных. Мы не знаем, что вынудило его оставить священническую службу. Его поведение — это поведение человека, захваченного Духом. Он не опирается ни на какого учителя. Не цитирует красноречиво Священное Писание. Не ссылается на какой-либо авторитет, чтобы оправдать свои действия. Он покидает святую землю Израиля и уходит в пустыню громко возвещать свое послание.

Иоанн не просто знает о кризисной ситуации, в которой находится народ. В отличие от других современных ему течений, занимающихся всевозможными аспектами, он сосредоточивает свой пророческий взгляд на корне всего: грехе и непокорности Израиля. Его диагноз ясен и прост: история избранного народа терпит полный крах. Божий план остается неосуществленным. И это не очередной кризис. Это крайняя точка, к которой привела длинная цепь грехов. Подобно тому как дровосеки подкапывают корни дерева, прежде чем срубить его несколькими ударами, так и у Бога «секира при корне дерев лежит» [151] . Желание людей избежать его «неминуемой ярости» обречено, равно как и скопищу гадюк не уползти от приближающегося к ним пожара [152] . Бесполезно прибегать к традиционным методам, чтобы восстановить историю спасения. Не послужат к искуплению и жертвоприношения. Народ стремительно приближается к своей кончине.

Согласно Крестителю, зло разлагает все вокруг. Заражен весь народ, а не отдельные его представители; весь Израиль должен покаяться в своем грехе и обратиться к Богу, если он не хочет неминуемо себя погубить. Истлевает даже Храм, это уже не святое место, — он не уничтожает людское зло. Приносимые для искупления жертвы не имеют смысла; необходим новый ритуал полного очищения, не привязанный к культу Храма. Зло проникает и в саму землю, на которой живут израильтяне; она тоже должна быть очищена и населена обновленным народом. Нужно уйти в пустыню, за пределы Обетованной земли, чтобы снова вернуться в нее, уже обращенным к Богу и прощенным Им народом.

Никто не должен питать иллюзий. Завет нарушен. Его уничтожил грех Израиля. Бесполезно претендовать на избранность Богом. Ни к чему ощущать себя «детьми Авраама» [153] . Бог может создать детей Авраама даже из камней, разбросанных по пустыне. Нужны кардинальные изменения. Ничто не освобождает от необходимости обращения. Израиль находится практически на том же уровне, что и язычники. Он не может прибегнуть к своей прошлой истории с Богом. Народ нуждается в полном очищении для восстановления Завета. «Крещение», предлагаемое Иоанном, это как раз новый обряд обращения и полного прощения, необходимый Израилю: начало выбора и нового Завета для этого потерпевшего поражение народа.

Иисус очарован и поражен таким грандиозным видением происходящего. Этот человек ставит Бога в центр всех поисков спасения. Храм, жертвоприношения, толкование Закона и даже принадлежность к избранному народу — все становится относительным. Лишь одна вещь верна и срочно необходима: обращение к Богу и благодарное принятие Его прощения.

Иоанн не хочет, чтобы народ захлебнулся разочарованием. Наоборот, он чувствует, что призван пригласить всех в пустыню и пережить радикальное обращение, очиститься в водах Иордана и, получив прощение, вновь вернуться в Обетованную землю, чтобы радостно встретить скорое пришествие Бога.