Поэтому, когда переводчик и редактор Зогара помещают Дух в сфиру Бина, это означает, что туда же они полагают и Шхину, как это также сделал и я, хотя у них и обратная схема. Но этот Дух отнюдь не Третье Лицо Христианской Пресвятой Троицы, хотя, разумеется, невозможно представить себе, чтобы в нем не было совершенно никаких аспектов подобия, принимая во внимание, что обе доктрины укоренены в Священном Писании Израиля. Заключаю, опираясь на авторитет самого текста, который, ради такого случая, повторю еще раз, что «от неизменной и страстной любви Хе» в Бине «к Йод» в Хохме «происходит Вав» в Даат, зачатый и рожденный от Хе и ею же вскормленный212. «Но Вав появился на свет с сестрой-близнецом по имени Благость», коя есть Хесед, ибо Благость – это Милость. «Оба укоренились в земле и образовали Хе вторую», – то есть в Малкут, – поскольку – как мы уже знаем – мужское не без женского как вверху, так и внизу. «Так Вав сочетался с Хе» последней. Но в завершении, совершенстве и гармонии Божественного Имени буква за буквой и буква в букве, – все они в корне одно: в Божественном Имени было бы провозглашено разделение, если бы Йод, Хе, Вав, Хе не свидетельствовали о Его единстве213.

Из всего этого сам собой вытекает вопрос: как именно мы должны рассматривать сущность этой Сожительствующей или Пребывающей Славы, именуемой Шхиной в Писании и священных текстах Зогара? Мы знаем, что она пребывает между Херувимами (Керувим) в Скинии (Святилище) или Ковчеге Моисеевом, а Керувим, как нам сообщают, мужского и женского рода, образы в Святилище Израилевом вещей, явленных на земле, как, в свою очередь, образы единства, которое наверху. Если попытаться вывести нечто среднее из этого сонма противоречивых высказываний, не потребуется особого дара толкования, чтобы распознать, что именно лежит на поверхности во всей своей откровенной простоте; но едва ли мы привнесем что-либо существенное, заявив, что Шхина – это принцип Божественного Материнства, то есть женственной стороны Божественности, который заложен в логику нашего символизма, когда мы говорим об Отцовстве в Боге. Ведь это сообразуется с нашей символикой, и, хотя сам вывод является чисто интеллектуальной конструкцией, возможность его здесь реально наличествует. Если мы обратимся за аналогией, которая существует в символическом плане между женственностью наверху и ее явленностью внизу, это опять едва ли куда-либо нас продвинет, коль скоро в этом мы будем видеть всего лишь идею о том, что роль матери на земле сакрализуется в своей вознесенности над Природой в освященном смысле самой концепцией наличия ее прототипа на небесах. Она известна нам в форме бытующего в среде верующих на протяжении всей истории христианства культа Царицы Небесной; он, подобно многим другим народным верованиям, что освящены авторитетом величайшей из церквей, является как бы беглым наброском глубинной истины в духовной жизни и первоосновой в мире реальности. Для приверженцев сего культа это верование исполнено естественности и жизненности; однако конкретный догмат о чудесном и непорочном зачатии и девственном рождении при всей его красноречивой убедительности проводит четкую разделительную линию между субъектом и объектом, отчего образуется охватывающее весь мир расхождение между честью, воздаваемой той, кто вечно вне нас, и поклонением Ему, Кто постигается сущностно лишь тогда, когда Он открывает Себя внутри нас. В официальной литургике иудаизма нет молитв, обращенных к Шхине; но в Тайной Церкви Израиля, к которой приобщены в духе и истине Сыны Учения, она либо является Домом Молитвы, либо в нем пребывает, и, как мы уже могли убедиться, двери ее вечно открыты для молений. Она была главнейшим объектом молитвы, хотя остается открытым вопрос о том, совершалась ли таковая по предписанной форме: правильнее предположить, что это была безмолвная молитва неизреченной мысли, о которой мы читаем в Зогаре. И причина не заставляет себя ждать, и первый свет, проливаемый на наш предмет, делает его ясным: Шхина есть Слава Пребывающая. Католические каббалисты использовали термин cohabitans вследствие некоторого несовершенства понимания присутствующей здесь тайны – или, иначе говоря, вследствие внешнего восприятия природы супружеских отношений на земле. Адекватным словом здесь будет inhabitans, ибо сказано, что Шхина пребывает в человеке214, то есть в сердцах тех, кто ревнует о благих делах215. Еще определеннее: человек есть Обитель Шхины216. Начало этого вселения или пребывания полагается волевым усилием человека, направленным на самоусовершенствование; этим действием Шхина привлекается к делающему такой первый шаг217, и об этом слова: «Я принадлежу другу моему, и ко мне обращено желание его»218. Она пребывает со смиренными и даже сломленными страданиями219. И вместе с тем она обитает там, где радость, а не скорбь, что следует понимать как совет принимать испытания с покорностью. Под страданиями же скорее понимается претерпевание бедствий, непосредственно связанных и производимых любовью, – таково состояние тех, кто поглощен любовью к Божественному: таковые суть Братья Шхины220. Сказано также, что действие Шхины внизу сопоставимо с тем, что душа совершает в теле: еще точнее, это то же самое действие221, и это помогает нам понять, в каком смысле о ней говорится как о душе Скинии внизу222, где Скинией является освященное тело человека.

Я назвал эти высказывания первым светом, но я отнюдь не намерен преувеличивать их ценность. Я говорю как мистик; вот уже два тысячелетия мы слышим о том, что Бог внутри и Его Царство, однако мир продолжает больше уподобляться пустыне без Святого Града, нежели благословенному Сиону; и если в эзотерической еврейской литературе о Шхине говорится как об аспекте Божественной Природы или Начале, раскрывающемся в сердце человеческом, я не вижу, чтобы мы добавили нечто новое к нашему предмету рассмотрения. Было бы праздным занятием пытаться расшифровать книги Тайной Доктрины, если бы они не доносили до нас нечто более определенное по части пути, истины и жизни. Приятно также услышать, что плохо обращающийся с бедняком дурно обращается со Шхиной, потому что она покровительница бедных и обездоленных223; но мы и так немало знаем о том, что оскорбляет Дух. Я мог бы множить эти высказывания до бесконечности, но это ничего не даст; мы останемся при том же вопросе: либо Тайная Доктрина Израиля охватывает Тайну знания, в котором укоренена возможная тайна достоверности в опыте, либо это храм тщеты мысли, далекий от любого города-убежища, наполненный лишь путаными слухами и безумным словоблудием. Я и так предпринял немало бесплодных странствий в свое время и возвратился с пустыми руками; но если бы и это было им под стать, стоило ли описывать его маршрут в настоящем исследовании Зогара. Мы уже не раз то здесь, то там обращались к высказываниям на тему Тайны пола; и сейчас самое время сказать со всей определенностью, что это и есть Тайна Шхины; и природа этой тайны соответствует – сообразно ее прикровенным утверждениям – тому определению, которое я дал по части знания и опыта. Точка и центр всего предмета – Пребывающая Слава; это декларируется повсюду, равно как повсюду тщательно скрывается: один из аспектов ее презентации – при всей намеренной путаности выражения – предполагает, что вхождение первосвященника в Святая Святых причастно Тайне пола224; впрочем, я не собираюсь чрезмерно акцентировать это положение: по мне, это сродни Пятидесятым Вратам, не открывшимся Моисею, да и время еще не подошло. Я лишь подытожу обсуждение, заметив, что, по Зогару, союз мужчины и женщины есть Скромность (Целомудрие)225 и что лицезрение Шхины доступно только в состоянии чистоты226. А потому не будет уклонением от истины утверждение, что она есть Закон Тайны, а Зогар так высказывается о ней: «Когда ты отправляешься, она будет твоим путеводителем; когда ты предаешься сну, она будет охранять тебя; а когда восстаешь ото сна, она будет беседовать с тобой»227. Изучение этого Закона есть жизнь вечная228. Осмысление его как закона подразумевает Договор-Завет; образом этого завета, как сказано, был Иосиф, что основывается на его целомудренном поведении в истории с женой Потифара229. Выстроив из этих предваряющих положений подобие достаточно надежного пункта отправления, давайте вновь приступим к великому памятнику и посмотрим, каким же образом он прольет свет на наши изыскания.

Со всей определенностью указывалось, что Шхина была с Израилем до изгнания, явно имея в виду Вавилонское пленение, а грех, послуживший причиной этого несчастья, был равен греху раскрытия физического центра Шхины. Я с трудом подбираю выражения и невольно подменяю слова, ибо сия Минерва или Диана Израиля предстает в женском обличье, подобно Изиде, и поднимать ее покров запрещено. Французский переводчик заканчивает цитату, вокруг которой мы ходим, прибегая к латыни: «Traditum est… genitales partes Shekina existere»230. Что также носит священнотайный характер, но смысл понятен, если признать, что Шхина в этой связи означает Тайную Доктрину постольку, поскольку это есть тайна пола, а Зогар идет дальше и уточняет природу этого греха, называя его преступным деянием инцеста, что следует интерпретировать как беззаконное и нечестивое извращение учения о половых отношениях и надлежащего поведения в этой сфере. Для нашего исследования не имеет значения, что на первый взгляд в тексте Писания это обвинение не имеет ни малейшего подтверждения: оправдание герменевтического подхода к Зогару превышает сферу моей задачи и мои способности защитника231. Но благодаря этому утверждению нашему взору наконец предстает собственно проблема, с которой мы имеем дело.

Сказано далее, что Тайна Шхины включает в себя всех женщин, и этим, как мы видели, объясняется тот факт, что она пребывает лишь с тем мужчиной, который соединен с женщиной232. Она со всей определенностью поселяется в доме мужчины, когда тот вступает в брак, et quum faederis suum signum in locum ponit233. Вот почему Хе и Вав следуют друг за другом в алфавите: Вав символ мужского, Хе женского начала. Муж и жена – одно, и луч небесной благодати покрывает их; он сходит из Хохмы, проникает в мужское начало, а то сообщает его женскому234. Это позволяет нам понять, в каком смысле ее стыд – оскверненное тело мужчины235 и как взвешивается она грехом Израиля236. Причина в том, что она дева, обрученная Срединному Столпу237, и о ней сказано Адамом в великий день его совершенства: «Это кость от костей моих и плоть от плоти моей»238, что должно означать, что в одном из своих аспектов она образ незапятнанной женственности; но она всегда нисходит в супружество внизу – как всегда пребывает в супружестве наверху, – дабы исполнить себя в человечестве и все человечество в себе. Свидетельствуется, что, когда на земле есть праведник, Шхина прилепляется к нему и с тех пор более никогда его не покидает239.

Следует отметить, что ради этого конкретного положения в этот конкретный момент Зогар словно забывает о том, что им же сказано до этого и что ему придется говорить дальше. История падения человека через посредство женщины, подвигнутой на это совращением змия, является, вне всякого сомнения, историей Шхины, пусть в некоем аспекте и как следствие значительно отстоящей по времени рефлексии; но когда требуется доказать, что она ближе к избранным, чем руки и ноги, трудно подыскать что-либо более полное по своему соответствию, чем такие слова, как «кость от костей моих и плоть от плоти моей»240, и такое употребление текста – в его произвольном изъятии из контекста – оказывается прямым попаданием в яблочко, хотя он и едва ли не столь же буквалистский по своей сути, как и сказ об Эдемском Саде. Точно так же, когда Зогару необходимо приложить образ «поля, которое благословил Господь»241 к Тайне пола, это не выходит за рамки утверждения, согласно которому «царь, заботящийся о стране»242, – это Шхина, несмотря на явное противоречие родов. Главное здесь – довести до понимания, что пребывание Шхины в доме людей семейных имеет целью схождение душ для одушевления детей под ее водительством243. Вместе с тем самый, пожалуй, яркий и исчерпывающий в данном случае пример – это заявление, что в день, когда внизу была явлена Песнь песней Соломонова, Шхина спустилась вниз244 – как если бы впервые, хотя мы знаем, что она была с человеком от начала и причаствовала всему творению. Но задача здесь опять же в том, чтобы доказать, что эта достославная песнь есть ее мировая история в человеке, начало и конец всего, что причастно союзу, Тайне Возлюбленного и Возлюбленной на протяжении веков избранничества. Это сумма Священного Писания; это дело творения, тайна патриархов, пребывание в Египте, исход Израиля, Десять Заповедей и Богоявление на Синае, эмблема всех событий периода странствий в пустыне до вступления в Святую землю и далее до возведения Святого Храма. Это и сумма Тайны, сокрытой в Святом и Всевышнем Имени, рассеяния Израиля среди народов земли, его грядущего избавления, воскресения из мертвых и событий того дня, имя которому Суббота Господня. Иными словами, в ней содержится все, что было, есть и будет, ибо это история Изиды, она же Шхина, с первого стиха о лобзании уст его до завершающего восхождения на горы бальзамические245.

Наконец, говорится, что желание человека – соединиться с Матерью в трансцендентном плане, равно как и с Матерью внизу, обрести ее собственным совершенством и получить ее благословение246. Нам известно, что это желание Единства в Боге, поскольку Яхве есть Элохим, причем на тот случай, если такое свидетельство покажется неполным или недостаточным, Зогар присовокупляет в другом месте знаменательные слова: «Я есмь, Кто я есмь», означающие в своем глубинном смысле: «Я, Святой, да будет Он благословен, есть Шхина»247. Не подлежит сомнению, что состояние единства не только глубже состояния видения, но и отличается от него коренным образом; и я не могу сказать, что мне удалось найти безоговорочное подтверждение в тексте Зогара этого высказывания о стяжании единения с Богом именно в этом смысле данного термина, столь желанного сердцу мистика. Однако в прикровенном виде эта тема проходит не в одном месте в Зогаре, поскольку, как мы убедились, Шхина внутри. И все же чаще это видение; о нем говорится как о благословении в мире верховном – о созерцании лика Шхины248, как о некоем замещении состояния единства, и это право надо заслужить в этой жизни, идя путем чистоты249. В этой связи утверждается, что лишь те, кто оставляет нижний мир в благодати Шхины, считаются достойными жизни вечной250. Есть и те, кто не умирает смертью, свойственной человеческому существу, но восхищается силою Шхины, так привлекающей к себе их души251. Вместе с тем Мать в трансцендентном измерении подобна Матери внизу, и духовное приобщение ей осуществляется в той мере, в какой мужчина сподобился соделать из себя дом или обитель, прилепившись к женщине: лишь в этом случае Божественная Мать изливает свои благословения на обоих252.

Есть – в истинном смысле этого понятия – духовный союз внизу для Сынов Учения, так что они сочетаются с двумя женщинами253 – с супругой на земле и Незримой Подругой. Каким образом проявляется ее присутствие, нигде не проясняется, но это происходит – и об этом излишне говорить – исключительно духовным постижением. Любопытно, что это раскрывается достаточно определенно не в связи с обсуждением самого состояния супружества, а в беседах Сынов Учения на тему Сокровенного Закона: тогда они осознают присутствие Шхины, о чем и свидетельствуют ничтоже сумняшеся. Необходимо заметить, что женщины Израиля никогда не присутствуют на этих собраниях254, но их место в доме служило залогом его осененности Божественным Присутствием. В то же время, когда подвизающийся в изучении Закона Божьего отправлялся в путь в одиночку и когда, технически говоря, мужское оказывалось отлучено от женского, он не был по этой причине отлучен от Шхины, при условии, разумеется, что перед отъездом помолился Святому Благословенному255, дабы удержать единство мужского и женского не только дома, но и за его порогом. Другим условием было неукоснительное соблюдение им правильности поведения во всех жизненных ситуациях256: в противном случае ему грозило отлучение от Духовной Спутницы, что положило бы конец единству, а его самого обратило бы в неполное существо.