— Все это прекрасно, ваше превосходительство, но Жермен может испугаться… Как думаешь, Жермен, тебе будет страшно в тропический шторм?

— Вряд ли, — ответил я, немного поразмыслив. — Весь год я ничего не боялся.

— Это будет своего рода испытанием, — Мастер улыбнулся маме своей лучезарной улыбкой.

— Вы правы, ваше превосходительство, — согласно кивнула та. — Пусть проверит себя в этой поездке.

Разумеется, первой остановкой на нашем пути стал Бенарес, где жила семья Мастера. Мы провели там всего пару дней, прежде чем вылететь в Гонконг, но какой же радостной была встреча со старыми друзьями!

Мы с Мастером отправились на полуостров Коулун, в самую урбанизированную часть Гонконга. Мне нравилось гулять по шумным улицам, наблюдая эту причудливую смесь Востока и Запада. На улицах царила суматоха. Мимо катили машины, рикши и велосипеды. Пешеходы проталкивались в толпе, раскланиваясь со знакомыми и выкрикивая что-то пронзительное. Высотные здания — почти такие же, как в Париже, но с еле уловимой примесью чего-то азиатского — соседствовали с буддийскими храмами.

Люди вокруг говорили на разных языках, поскольку Гонконг был важным международным портом. Однако официальными здесь, как я узнал от Мастера, считались английский и кантонский, так что все вывески и названия были написаны именно на них.

Отовсюду доносились соблазнительные запахи пищи, специй, цветов и благовоний. На углу некоторых улиц стояли китайские магазинчики: здесь вас мог принять доктор и здесь же продавались традиционные китайские лекарства из всевозможных трав. В каком-нибудь из ресторанчиков вам могли подать суп из плавников акулы — настоящий или поддельный, это уж как повезет. А в лавочках по соседству продавались чудесные статуэтки, привозимые сюда со всей Азии. Но так же легко можно было встретить типичный английский паб, христианскую церковь или кинотеатр, в котором показывали голливудские новинки. Погода в Гонконге стояла удушливо жаркая и влажная, но мне было, по большому счету, все равно, а Мастер, привыкший справляться с любыми погодными условиями, также не проявлял ни малейшего беспокойства.

У Мастера были кое-какие дела в Гонконге, однако он очень скоро завершил их и сообщил мне, что мы отправляемся в такое место, куда еще не ступала нога ни одного западного человека. Мы поднялись на корабль — простое суденышко, совершенно не предназначенное для туризма, — и вечером того же дня вышли в море. После ничем не примечательного путешествия я заметил вдали какие-то очертания.

— Это и есть та земля, к которой мы направляемся? — спросил я у Мастера.

— Да, мы уже почти приплыли, — ответил тот. — Это совсем маленький островок, связанный крохотными бухтами с цепочкой других островков. Присмотрись повнимательнее — и увидишь весьма необычное явление. Обрати внимание на то место, где эти отвесные, зубчатые скалы спускаются прямо в море.

К своему изумлению, я заметил, что земля между скалами и морем двигалась и подрагивала, как при землетрясении. Никакой гавани я там не обнаружил — только эту колышущуюся землю. Я не знал, что и думать, продолжая с недоверием вглядываться в загадочное место. Наконец мы подплыли поближе, и тут стало ясно: то, что я принял за землю, было целой флотилией маленьких лодок, прочно связанных друг с другом. Они тянулись вплоть до крохотной бухты, венчавшей этот необычный, похожий на мираж феномен. Перед нами была целая платформа, составленная из лодок. Они тихонько покачивались на воде, и это согласованное движение создавало иллюзию колышущейся земли.

— И как же мы выберемся на берег? — спросил я, очарованный этим загадочным местом. — Гавани тут нет, а маленькие лодки закрыли нам путь к пляжу.

— Они не закрыли его, — возразил Мастер. — Это не препятствие, а мост! Мы переберемся по ним на берег, прыгая с одной лодки на другую. Давай-ка ко мне на руки и полетели!

Это и правда было похоже на полет. Один из матросов нес за нами наши вещи, а Мастер, в развевающихся на ветру одеждах, перескакивал с лодки на лодку, подобно огромной птице. Скоро мы добрались до пляжа, покрытого влажным золотистым песком, и Мастер опустил меня на землю.

— Такое чувство, будто у вас выросли крылья, — весело заметил я. — Может, попробуем еще раз?

Мастер тоже рассмеялся.

— Непременно, — ответил он, — на пути назад. Здесь нет другого способа добраться до лодки. Поверь, Жермен, ты — единственный парижанин, которому удалось попасть сюда. Люди здесь живут очень обособленно. И если взрослые иногда выбираются на материк, то детям еще не доводилось видеть белого мальчика.

Он говорил это о толпе ребятишек, которая успела собраться вокруг нас. Они смотрели на меня так, будто я был каким-то инопланетным существом. Что и говорить, моя кепка, парижская одежда, светлая кожа и зеленые глаза должны были казаться им невероятно странными. Некоторые придвинулись поближе и осторожно касались меня, будто желая убедиться, что я настоящий. Впрочем, держались они вежливо и мило и, когда я улыбался им, улыбались и кланялись в ответ. Мне жители острова тоже показались немного странными, поскольку все они — мужчины, женщины и дети — носили похожую одежду, и я не мог разобрать, кто из них кто. Все выглядели для меня одинаково.

Через пару минут мы направились к деревне. Дети следовали за нами на небольшом расстоянии. Островок был очень бедным: об электричестве здесь и не слышали. Вместо него использовали обычные лампы, и с наступлением тьмы они начали зажигаться одна за другой: белые, красные, зеленые, оранжевые и золотистые. Такое чувство, будто на острове засияло вдруг множество крохотных звезд. Я привык к тому, что в Париже фонари зажигались одновременно, и это неспешное естественное освещение казалось мне чем-то волшебным.