Анна Алексеевна Капица, любезно ознакомившаяся с руко­писью, сделала замечание, которое я, с ее разрешения, приведу:

«П.Л., а также мой отец (академик Алексей Николаевич Кры­лов), власть терпели, как терпели силы природы — дождь, бури, землетрясения и пр. Силы природы не уважают, но с ними живут...»

К замечаниям Анны Алексеевны, сыгравшей важнейшую роль в жизни П.Л., а иногда, по-видимому, определяющую в приня­тии решений, необходимо отнестись самым внимательным об­разом. В ее подходе акцент отличается от моего. Можно ли, отталкиваясь от этого акцента, связать логически факты жизни и поступки П.Л. этого периода? Капица был яркой и противо­речивой личностью, Сталкиваясь с ярким явлением, каждый видит его по-своему, а иногда даже видит то, что хочет увидеть.

Капица, Ландау и Гамов

Имена Ландау и Капицы связаны тесно в науке и жизни. Вначале при организации Института физических проблем П.Л. Ка­пица сделал предложение возглавить теоротдел известному немецкому физику Максу Борну, который после эмиграции из фашистской Германии искал себе место для постоянной работы. В конце концов М. Борн получил кафедру в Эдинбур­ге, а Капица предложил возглавить этот отдел Ландау. В 1937 г. Ландау переехал в Москву и с тех пор до конца своей жизни возглавлял теоротдел ИФП. Именно здесь Капица открыл сверхтекучесть гелия, а Ландау создал теорию этого фунда­ментального явления. За эту работу ему в 1962 г., уже после трагической автомобильной аварии, была присуждена Нобе­левская премия по физике. Исследование сверхтекучести на­всегда связало имена Ландау и Капицы. Нельзя, однако, ска­зать, что между ними были близкие отношения. Со стороны Ландау это было уважительное отношение младшего к стар­шему. Он постоянно помнил, о том, что Капица освободил его в 1939 г. из заточения в Лубянской тюрьме. Капица не был особенно деликатным человеком и иногда отпускал грубые шутки если не в адрес Ландау, то в адрес теоретиков вообще.

Ландау считал Капицу великим организатором науки. Но был также и второй великий организатор — Артемий Исаако­вич Алиханьян. С ним (Артюшей) Ландау связывала долгая дружба, Артюша был посвящен во все дела Дау и был его по­стоянным советчиком.

Здесь мне хочется рассказать об одном человеке, также вы­дающемся физике-теоретике, судьба которого в свое время была тесно связана с судьбами Ландау и Капицы.

Георгий Антонович Гамов оставил яркий, сверкающий след в современной науке. В связи с непростой историей его жизни он известен на Родине в меньшей степени, чем того заслуживает. Я считаю, что любая страна должна знать своих героев. Георгий Гамов — русский человек, научными достижениями которого его страна может с полным основанием гордиться.

Гамов родился в Одессе четвертого марта 1904 г. Он вырос в интеллигентной семье. Окончил в Одессе гимназию, после чего поступил в Ленинграде в университет, после окончания которого остался там же, в физико-математическом Институ­те. В то время там собрался кружок очень талантливых физиков-теоретиков. В него входили Л. Ландау, М. Бронштейн, Д. Иваненко, а возглавлял эту команду Владимир Фок. В этом кружке было принято называть друг друга не по именам, а сокращенными прозвищами. Именно там Ландау стал Дау, Бронштейн — Аббат, Иваненко — Димус, а Гамов — Джонни.

А клубом для их сборищ стала квартира молодой поэтессы Жени Каннегисер, сестры Леонида Каннегисера, убившего в 1918 г. председателя ЧК М.С. Урицкого. Вся компания соби­ралась у нее, вечера заполнялись шутками, музыкой, чтением стихов. В какой-то момент туда был приведен молодой анг­лийский физик Руди Пайерлс. И вскоре Женя стала его же­ной. Когда Руди Пайерлс стал сэром Руди, она превратилась в леди Пайерлс. Пайерлс был руководителем теоретического отдела лаборатории Лос-Аламос. Известный шпион Клаус Фукс, выдавший нашей стране наиболее ценные секреты атомной бомбы, был ближайшим его сотрудником. В 1968 г., во время моего визита в Англию, Женя мне рассказала, что они с му­жем, сэром Руди, каждое воскресенье навещают Фукса в английской тюрьме. Следует отметить, что Фукс был убежден­ный антифашист и передавал информацию в Советский Союз совершенно бескорыстно.

Вернемся к Гамову. В ранние годы самостоятельной жизни он очень нуждался, семья ему помочь не могла. В лаборатории артиллерийской школы, где он тогда работал, ему выдали ши­нель, так как он был плохо одет. К тому же он всегда был голоден, и спасал его командирский паек, который ему там же и выделили. В дальнейшем он гордился тем, что его кормили как командира полка и даже написал об этом в своей биогра­фии, назвавшись в шутку «полковником». Позже в Америке у него были из-за этого сложности. «Полковник» красной ар­мии не мог в США получить допуск к секретной работе в атом­ном проекте.

Закончив университет, Гамов поступил там же в аспиранту­ру, но за четыре года обучения в ней не сделал ничего не толь­ко выдающегося, но и достаточного для защиты диссертации, что и было отражено в полученной им тогда характеристике. Было решено послать его на обучение за границу. И произош­ло чудо — в первый же год пребывания там он сделал выдаю­щуюся работу по альфа-распаду. Эта работа, в которой впер­вые были применены принципы квантовой механики по отношению к атомному ядру, произвела огромное впечатле­ние. Это был принципиально новый и смелый шаг в науке. Гамов сразу приобрел популярность как за рубежом, так и на родине. В 1929 г. о нем даже вышла статья в газете «Правда», и там же были напечатаны стихи Демьяна Бедного о простом советском парне, разгадавшем атомные тайны.

СССР зовут страной убийц и хамов

Недаром.

Вот пример: советский парень Гамов

(Чего хотите вы от этаких людей?!)

Уже до атома добрался, лиходей!!

Гамов впервые уехал из России в 1928 г. Вплоть до 1931 года он ежегодно приезжал в Москву на каникулы. Тогда же, в 1931 г., в Риме созывалась первая научная конференция по ядерной физике, которую организовывал Энрико Ферми, и Гамов был приглашен туда в качестве основного докладчика. Но его не пустили, и он на это обиделся. В 1932 г. Гамов при большой поддержке со стороны Ландау, который был с Гамовым в дружеских отношениях, стал членом-корреспондентом Академии наук СССР. Ему не было еще тридцати лет. Тогда же вместе с Ландау они хотели организовать Институт теоретической физики. Эту идею поддерживал курировавший науку Н.И. Бухарин, но у нее были и противники, в частно­сти А.Ф. Иоффе, отчасти побоявшись ослабления своего ин­ститута. В общем, из-за множества интриг с новым институ­том так и не сложилось. Потом Ландау уехал преподавать в Харьков и создал уже там близкий по стилю институт, но это другая история.