«Вилли. А где сейчас наш кандидат?

Модена. Агитирует где-то.

Вилли. В Нью-Йорке вы так и не увиделись?

Модена. Нет.

Вилли. Я считала, что вы должны были встретиться двадцать шестого.

Модена. Ну так не встретились.

Вилли. Он не смог?

Модена. Я опоздала на самолет.

Вилли. Что?

Модена. Опоздала на рейс.

Вилли. А что он на это сказал?

Модена. Он спросил, что стряслось, и я сказала: „Опоздала. Со мной это бывает. Мне приходится так часто приезжать вовремя, чтобы не опоздать на рейс, когда я на работе, что, когда я сама по себе, бывает — опаздываю“.

Вилли. На этом, должно быть, ваши отношения с Джеком закончились.

Модена. Ничего подобного. Мы говорили с ним буквально на другой день и увидимся восьмого апреля в Вашингтоне, после того, как пятого пройдут первичные в Висконсине.

Вилли. Значит, он не был расстроен?

Модена. Был холоден. Наверно, как и ты, решил, что я опять с Фрэнком. Иногда мне начинает казаться, не сошелся ли он со мной в первую очередь потому, что хотел проверить, сможет ли отбить девушку у Фрэнка.

Вилли. Чем поклянешься, что не переметнулась обратно к Фрэнку?

Модена. Нельзя обнаружить факт, если он не существует.

(Молчание.)

Вилли. Ладно. А что ты надевала на прощальный прием, который Фрэнк устроил в „Фонтенбло“?

Модена. Бирюзовое платье и туфли в тон.

Вилли. Ого, с твоими-то смоляными волосами! Наверняка все отпали. Представляю себе, как твои зеленые глаза оттеняла бирюза.

Модена. Пришлось поломать над этим голову.

Вилли. Как я тебе завидую! С кем-нибудь новеньким познакомилась?

Модена. Фрэнк представил меня человеку по имени СЭМ ФЛАД. Держится невероятно самоуверенно, и все, кто сидел за его столом, с почтением относились к нему. Мне эта компания понравилась. Все мужчины выглядели будто персонажи музыкальной комедии.

Вилли. Что, все такие красавцы?

Модена. Да нет, я имею в виду мюзикл типа „Парни и куколки“. Один там был под потолок ростом и тянул фунтов эдак на триста. А другой выглядел мерзопакостнее жокея. Остальных можно было разделить на пять категорий. Такие рожи! Но как только Сэм Флад усадил меня рядом с собой, все уткнулись в свои тарелки и не смели глаз поднять. Потом все члены Клана стали по очереди подходить к нашему столику. Все подходили здороваться с Сэмом Фладом. А он восседал как король. Иногда даже не удостаивал подошедшего взглядом. Сэмми Дэвис-младший — звезда! — подъехал со своей ослепительной улыбкой, а Сэм Флад только отмахнулся: мол, катись. Сэмми как ветром сдуло. „Разве вы не знаете, кто это?“ — спросила я у мистера Флада. „Я знаю, что это, — сказал он. — Пиковая двойка. Не стоит внимания“.

Вилли. А как выглядит этот мистер Флад?

Модена: Среднего роста. Скорее урод, чем красавец, но по-своему обаятельный. Прекрасно одет и с хорошим загаром. В общем, настоящий мужик, но не грубый. Может, он президент „Дженерал моторс“?..

Вилли. Ха-ха!

Модена. Когда появляется Фрэнк, все вскакивают. А Сэм — как папа римский. Кажется, от него исходит что-то такое тяжелое-тяжелое, что притягивает и одновременно отталкивает.

Вилли. Обалдеть!

Модена. Вот именно.

Вилли. Он тебе свидание назначил?

Модена. Попытался, но я сказала, что утром, в одиннадцать, должна лететь в Вашингтон — работа. Тогда он говорит: „Я договорюсь — тебя переведут на другой, более удобный рейс“. Я сказала, что хочу полететь, как намечено. Не стала рассказывать, как всем у нас в „Истерн“ осатанело мое меняющееся расписание.

Вилли. Как он воспринял отказ?

Модена. Он сказал: „Меня умывали и раньше, но не такими нежными лапками“. И захохотал над собственной остротой. Господь свидетель, дружок, этот тип не отступится. Сэм Флад слишком любит себя.

Вилли. И на этом конец?

Модена. Боюсь, это только начало. Когда два дня спустя я вернулась в Майами, в моей комнате стояли двенадцать дюжин желтых роз — шесть дюжин были доставлены утром этого дня и шесть днем раньше.

Вилли. Разве желтые розы не означают ревность?

Модена. Если так, то огромную. С тех пор шесть дюжин желтых роз появляются каждый день.

Вилли. Как ты думаешь, Фрэнк сказал ему про Джека?

Модена. Вот это вопрос!»

(31 марта 1960 года)

Ваш

ФИЛД.

Закончив работу, я поехал к себе в «Королевские пальмы». Было около полуночи, и, хотя пик похмелья давно миновал, Джанкана с его желтыми розами стал неплохой затравкой для ночного кошмара. Странные видения не заставили себя ждать. Огромный старый кондиционер то принимался урчать будто разбуженный гиппопотам, то, постанывая, затихал в углу. И тогда наваливалась изнуряющая духота. Я плавал в испарине и поднялся утром с тревожным чувством, окончательно решив для себя: надо звонить отцу.