Шрифт:
Она кивнула.
— Мы идем дальше?
— Э-э… думаю… таков план.
— Хорошо. — Ферро спрыгнула с камня и закинула лук на плечо. — Тогда не стоит медлить.
Все оказалось проще, чем он ожидал. Пожалуй, слишком просто. Может, она снова собирается улизнуть? Откровенно говоря, он и сам об этом подумывал.
— Но я даже не знаю, куда мы направляемся.
Она фыркнула.
— Я тоже не знаю. Как по мне, так даже лучше, что за главного теперь ты. — Ферро зашагала к лошадям. — Эта лысый прохвост никогда не внушал мне доверия.
Оставался Луфар.
Луфар, сгорбленный, понурый, развернувшись к спутникам спиной, с несчастным видом смотрел в землю. Щека у него подергивалась.
— Ты как, в порядке? — спросил Логен.
— Я хотел сражаться, — будто не слыша его, глухо процедил юноша. — Я хотел. Я знал, как. Я взялся за меч! — Он гневно шлепнул по эфесу. — Черт! Я чувствовал себя беспомощным младенцем! Почему я не мог сдвинуться с места?
— Вот оно что? Клянусь мертвыми, парень, в первый раз такое бывает!
— Правда?
— Правда. И куда чаще, чем ты мог бы вообразить. Ты хотя бы в штаны не наложил.
Луфар удивленно приподнял брови.
— И такое случается?
— Куда чаще, чем ты можешь себе представить.
— Ты в первый раз тоже не мог пошевелиться?
Логен помрачнел.
— Нет. Я убиваю слишком легко. Мне всегда легко это давалось. Поверь, ты счастливчик.
— Если только меня не убьют, пока я стою сложа руки.
— Что верно, то верно, — согласился Логен, и Луфар понурился еще сильнее. — Но ведь тебя не убили! — Он ободряюще хлопнул его по плечу. — Выше нос, парень, тебе повезло! Ты еще жив? Жив!
Луфар печально кивнул. Обняв беднягу за плечи, Логен повел его к лошадям.
— Значит, в следующий раз быстрее сообразишь, как действовать.
— В следующий раз?
— Ну конечно. Во второй раз всегда все получается лучше. Такова жизнь.
Логен взобрался на лошадь, тело его одеревенело и ныло: одеревенело от долгой скачки, а ныло — от драки в ущелье. Во время поднятой Байязом бури его крепко треснуло по спине камнем, и щеке хорошо досталось. Впрочем, могло быть и хуже.
Он оглядел спутников. Все уже сидели верхом и внимательно на него смотрели. На четырех совершенно разных лицах застыло примерно одно и то же выражение — ожидание речи. Да с чего они решили, будто ему есть, что сказать?! Сглотнув слюну, Логен пришпорил коня.
Поехали!
Военная хитрость принца Ладислава
— Полковник Вест, зря вы сюда так часто ходите. — Пайк отложил молот; свет кузнечного горна ярко озарял его изуродованное лицо и оранжевыми огоньками мерцал в глазах. — Еще немного — и начнутся пересуды.
Вест нервно улыбнулся.
— В этом чертовом лагере кузница — единственное теплое место.
Он сказал истинную правду, но не назвал истинную причину: в этом чертовом лагере только в кузнице никто не станет его искать. Ни голодные солдаты, ни мерзнущие. Никто не будет просить воды, оружия или расспрашивать, что здесь происходит. Никто не будет требовать распоряжений относительно похорон умерших от холода и болезней. Да, даже мертвые не могли обойтись без Веста. Все нуждались в нем круглосуточно. Кроме Пайка, его дочери и прочих заключенных. Лишь они обходились своими силами, и потому кузница стала для Веста убежищем — шумным, многолюдным, дымным, но от этого не менее приятным.
Куда лучшее место, чем штаб принца и его лизоблюдов. Здесь, среди заключенных, все казалось… честнее.
— Опять вы, полковник, проход перекрыли!
Мимо протиснулась Катиль, сжимая в защищенной перчаткой руке щипцы с раскаленным оранжевым клинком. Она опустила металл в воду и, хмурясь, начала его вертеть то так, то эдак, а вокруг с шипением клубился пар. Наблюдая за ловкими, проворными движениями девушки, Вест отметил взглядом бусинки влаги на ее жилистой руке, темные, топорщащиеся от пота волосы над тонкой шеей… И как он только мог принять ее за мальчика? Может, с железом она управляется наравне с мужчинами, но овал лица — а тем более грудь, талия, изгиб спины — столь откровенно женские…
Катиль неожиданно обернулась и перехватила его взгляд.
— А войском вам заниматься не нужно?
— Десять минут проживут и без меня.
Девушка достала из воды охлажденный потемневший клинок и швырнула его в кучу прочих около точильного камня.
— Вы уверены?
Что ж, возможно, она права… Вест глубоко вздохнул и, собравшись с духом, неохотно вышел из сарая в лагерь.
Распаренные в жаркой кузне щеки пощипывал морозец; полковник поднял ворот плаща и, обхватив себя руками, побрел вдоль главной лагерной дороги. После грохота молотов и шипения металла царящая вокруг тишина удивляла. Под сапогами тихо хрустела подмороженная грязь, из горла вырывалось сиплое дыхание; где-то вдалеке чертыхнулся пробирающийся по потемкам солдат… Вест остановился и, растирая плечи, запрокинул голову. На черном полотнище, словно сияющая пыль, ярко мерцали звезды. Какое ясное небо…
— Красота… — пробормотал он.
— Вы к красотам привычные.
Лавируя между палатками, к Весту приближался Тридуба, за его плечом маячил Ищейка. В сумраке лицо старого северянина напоминало подсвеченную лунным светом поверхность скалы — виднелись лишь темные углубления да белые выступы.
Тем не менее Вест догадался: новости скверные. Тридуба и при более благоприятных обстоятельствах едва ли походил на весельчака, но таким угрюмым полковник его никогда не выглядел.
— Рад встрече! — сказал он на северном наречии.