Скоугор была в ярости.

— Если это допрос, так и скажите. От вас одна головная боль, Лунд!

Майер улыбнулся ей:

— У нас просто возникло несколько вопросов. Мы уверены, человек вашего ранга никогда не откажется помочь полиции.

— Если хотите, пригласите адвоката, — добавила Лунд.

Хартманн удивленно помотал головой:

— С какой стати мне может понадобиться адвокат?

Они не ответили.

Хартманн жестом велел своим помощникам подождать его в коридоре и с мрачным видом вошел в комнату.

Лунд и Майер уселись за стол напротив него и показали ему запись камеры наблюдения с парковки напротив ратуши — тот фрагмент, где черный «форд» выезжает на улицу.

— Эта машина похожа на одну из наших, — сказал Хартманн. — Но черных машин в городе полно.

— Не догадываетесь, кто за рулем? — спросила Лунд.

Он пожал плечами:

— Нет. Откуда мне знать? Наверное, кто-то из сотрудников. Если это важно, я попрошу своих людей проверить.

— Спасибо, не надо, — сказал Майер. — Мы же полиция, помните?

Он нажал на несколько клавиш, увеличил выбранный кадр. На мониторе появилось лицо. Не ограничившись этим, Майер положил перед Хартманном распечатку кадра.

Хартманн пристально посмотрел на Лунд.

— Все верно, — сказал он. — Это было после нашего приема. В тот вечер я отпустил водителя. Поэтому пришлось воспользоваться машиной, нанятой для штаба.

Лунд улыбнулась. Вошел Свендсен с кофе. Хартманн почувствовал себя свободнее.

— Значит, вы рано покинули прием? — сказала Лунд.

— У меня разболелась голова. И еще нужно было дописать речь.

Лунд налила ему кофе.

— Куда вы поехали?

— У нас есть квартира на Сторе-Конгенсгаде. Я решил, что заеду туда, подготовлю речь. А что такое?

— У кого есть ключи от этой квартиры?

— У меня. Еще есть запасной в офисе. Наверное, кто-нибудь из штаба тоже имеет дубликат. Точно сказать не могу.

— Но квартирой пользовались вы?

— Как я уже сказал. Объясните, в чем дело?

Лунд разложила перед ним фотографии на столе.

— Машина, на которой вы ехали, та самая, в которой нашли Нанну. От гимназии «форд» пригнали на парковку, откуда его забрали вы.

Он ошеломленно смотрел на Лунд.

— Что вы делали в квартире? — спросил Майер.

— Не может быть, чтобы это была одна и та же машина, — проговорил Хартманн.

— Что вы делали в квартире? — повторил свой вопрос Майер.

— Ничего особенного. Пробыл там часа два.

— Так же как и Нанна Бирк-Ларсен, — сказала Лунд, придвигая ему очередную стопку снимков. — У нее был свой ключ. Там на нее напали, потом увезли — в той машине, которую вы взяли на парковке мэрии.

Лунд придвинула к нему фотографию, сделанную в квартире на Сторе-Конгенсгаде: сломанный стол, разбитое зеркало, стекло на полу. Метки на местах, где были сняты отпечатки пальцев.

— Это наша квартира? — наконец выговорил он, едва шевеля губами.

— Давно вы знали девушку? — спросил Майер.

Хартманн не мог оторваться от фотографий. С застывшим лицом он медленно перебирал их одну за другой.

— Я не знал ее. Никогда с ней не встречался.

Майер фыркнул:

— Машина. Квартира. И тот факт, что до сих пор вы ни разу о них не обмолвились.

— Так нечего было говорить! Я взял машину. Приехал в квартиру. Выпил пару банок пива. Потом решил отправиться домой пешком.

Полицейские молча ждали продолжения.

— В понедельник утром я хотел забрать машину, но ее возле дома не было. Я решил, что в квартире побывал кто-то из штаба, нашел ключи и взял машину. А ключи я оставил на столе.

Майер вздохнул:

— Почему вы забрали из комнаты охраны пленку с записью? Боялись, что мы вас увидим?

— Что? Я ничего не знаю ни о каких пленках.

— Ваш номер был удален из списка контактов на мобильном телефоне Нанны Бирк-Ларсен, — добавила Лунд.

— Это невозможно. Я даже не знал эту девушку.

— Что вы делали в те выходные? — спросил Майер.

Хартманн выругался и поднялся на ноги.

Лунд встала перед дверью, загораживая проход. Хартманн был встревожен и зол.

— Вы будете отвечать, Хартманн?

— С какой стати? Моя личная жизнь никого не касается. И вас в том числе.

— Речь не о вашей личной жизни… — начал Майер.