Шрифт:
— Для экспертов тут полно работы, — вставил Майер. — Если повезет, к завтрашнему утру получим анализ ДНК.
Лунд переместилась в спальню. Открытая дверь была облеплена стикерами и метками криминалистов.
— Нанна забежала сюда и пыталась заблокировать дверь. Он распахнул ее ударом ноги.
Простыни на кровати были чуть примяты, как будто на них только сидели, но не более того.
— Я думаю, здесь он ее не насиловал. И не избивал. Это еще впереди. Где-то в другом месте.
Лунд пыталась представить, что же здесь случилось. Ссора? Драка? Но после этого Нанна была жива еще целых два дня. В головоломке не хватало огромного куска.
Втроем они вышли на балконную террасу. Букард оперся о перила, Лунд встала прямо перед ним. Первым заговорил Майер:
— Если вы ходили к криминалистам и смотрели запись камер наблюдения, то вам прекрасно известно, что в «форде» сидел Хартманн. Я за две минуты это просек, вряд ли вам понадобилось больше времени.
— Я хочу поговорить с Лунд наедине, — сказал шеф.
— Хватит уже этого дерьма! — взорвался Майер. — Меня тошнит от ваших тайн. — Он стукнул кулаком по железным перилам. — Букард! Букард! Я хочу знать, что тут происходит. Вы должны рассказать нам. Обоим.
Старый полицейский поник, побежденный:
— Все не так, как вы думаете.
— А как? — спросила Лунд. — Ты стер контакт из ее мобильника. Удалил звонок из списка вызовов.
— Нет, это не я, — оборонялся он жалко. — Не я.
— Кто же тогда?
Он не ответил.
— Мы вызываем Хартманна на допрос, — заявила Лунд.
— И нам нужна изъятая информация, — добавил Майер.
Стоя на холодной террасе, Букард тяжело вздохнул. Несчастный слуга, защищающий своего господина.
— Ну? — спросила Лунд.
— Я достану ее для вас.
— Хорошо, — сказала она, и они ушли, оставив его одного в темноте.
Оба советника кандидата на пост мэра с чувством удовлетворения собрались в кабинете Хартманна. Дебаты прошли великолепно. Мортен Вебер сообщил, что лидеры меньшинств встречались утром, чтобы все-таки обсудить возможность альянса.
— Если Хольк с нами, — вновь и вновь повторяла Скоугор, сидя за своим ноутбуком, — остальным деваться некуда. Но что заставило его передумать?
Только Хартманн не выглядел довольным.
— Я не знаю. Он ничего не объяснял. Почему Лунд расспрашивала о нем? И что за разговоры про машину?
Скоугор отмахнулась от его вопросов.
— Если Хольк имеет отношение к убийству, я должен знать, — настаивал Хартманн.
— Я оставила Майеру сообщение.
— Этого недостаточно.
Вебер доставал вино из шкафа, раскладывал на тарелки принесенные бутерброды.
— Я не хочу больше сюрпризов, Мортен, — говорил Хартманн. — Думаю, ты тоже.
— Никаких сюрпризов. — Мортен откупорил бутылку, наполнил три бокала. — Йенс Хольк просто почувствовал, что ты победишь, других аргументов ему не нужно, Троэльс. Не усложняй.
У Скоугор зазвонил телефон, она отошла в сторону поговорить.
— Бремер не на шутку обеспокоен, — добавил Вебер. — Он понимает, что земля уходит у него из-под ног.
Скоугор закончила разговор, посмотрела на Хартманна.
— Звонили из полиции, — сказала она.
— И что?
— Они хотят с тобой поговорить.
— Ради всего святого…
— Троэльс. Они просят, чтобы ты приехал в Управление полиции. Сейчас.
— Это из-за Холька и машины?
— Не похоже.
— Тогда в чем дело?
— Я не знаю. Мне сказали только, что ты должен ехать немедленно. Или они сами за тобой приедут. А этого хотелось бы избежать.
Бокал Хартманна остановился на полпути ко рту. Он резко опустил руку на стол, темное бургундское растеклось по лакированному ореху. Потом он пошел за своим пальто. То же самое сделала Скоугор. И наконец оторвался от еды и последовал за ними Вебер — после того, как Скоугор смерила его хмурым взглядом.
Через десять минут все трое пересекали открытый внутренний двор на пути к спиральному лестничному пролету, ведущему в отдел убийств.
Лунд вместе с Майером и Свендсеном встретила их перед комнатой для допросов.
— Я просила приехать только вас, Хартманн, — сказала она, глядя при этом на Скоугор и Вебера.
— У меня крайне мало времени.
— Мы хотели бы поговорить с вами наедине.
— В чем, собственно, дело?
Лунд указала на дверь:
— Присядьте.