Он застыл безмолвной колонной, в голове — бессвязные обрывки мыслей. А могло ли все быть по-другому, вдруг подумал он. Можно ли было прожить это иначе. Можно ли было выбрать другой путь.

Но ответа так и нашел.

— Хорошо, — выговорил он непослушными губами, глядя, как она уходит.

Лунд сидела за рулем своей машины, слушая раздраженный голос Брикса через гарнитуру телефона.

— Что вы опять творите, черт побери?

— Я заезжала к Олаву домой. Его там нет. Теперь еду к его сестре, у меня есть адрес.

— Зачем он вам вообще?

— Затем, что он как-то замешан. Его мобильный засекли?

— Нет, Лунд. Я отозвал розыскные действия.

Она сняла ногу с педали, на секунду отпустила машину. Справилась с собой и спросила:

— Почему?

— У нас есть свидетель, который видел Хартманна в субботу утром в заляпанной кровью одежде.

— С тех пор как объявили об этой дурацкой награде, у нас уже пятьдесят свидетелей, и все что-то видели.

— Я хочу, чтобы вы сконцентрировались на их показаниях.

— Если им что-то известно, почему они молчали, пока речь не зашла о деньгах? Кристенсен знает, с кем была Нанна.

Звук долгого выдоха в ухе.

— У меня нет времени на это. Вы получили приказ. Действуйте.

— Олав брал взятки за то, что организовывал доступ в квартиру. Каждый месяц ему переводили конкретную сумму прямо из мэрии. Вы слышите меня, Брикс? Брикс?

Она решила, что он отключился. Но он наконец спросил:

— Кто инициировал выплаты?

— Это я и пытаюсь выяснить. Необходимо отследить его звонки. Он в панике. Наверняка сейчас кому-то звонит. Дайте мне имя или адрес.

Снова молчание. Брикс думал.

— Примерно полчаса назад он сделал звонок в районе Вестер-Вольдгаде.

Это была длинная улица, идущая мимо ратуши. Не так уж далеко.

— Спасибо, — сказала она. — Кому он звонил?

— В авиакомпанию.

Скоугор положила трубку.

— Бремер всерьез взялся за выборы. Он собирает глав всех комитетов. Сегодня вечером будет большое совещание.

— Полиция поймает Олава раньше. Позвони Лунд, узнай новости.

Вебер дождался, когда она выйдет в соседнее помещение.

— Троэльс, если его не найдут, тебе придется сказать правду. Полагаю, ты и сам понимаешь.

— Мы уже обсуждали это.

— Бремер намерен дисквалифицировать твою кандидатуру. После такого не бывает возвращений. Не поможет никакая сделка, никакой альянс. Тебя выкинут отсюда навсегда. Тебе придется уйти из партии, забыть о политике. Это будет конец.

— Его найдут!

— А если нет? — Мортен Вебер обвел рукой просторный кабинет, уставленный плакатами с улыбающимся лицом Хартманна. — Все это полетит в тартарары только потому, что у тебя кишка тонка…

Хартманн вскочил в ярости.

— Его найдут! — рявкнул он.

Поуль Бремер шагал по крытой парковке городской администрации с портфелем в руке и в сопровождении помощницы. За одной из колонн прятался Олав Кристенсен. Он думал.

— Необходимо поставить прессу в известность, — говорил помощнице Бремер. — Со мной не связывались ни Хартманн, ни полиция. Вечером я собираю экстренное совещание глав комитетов. Нам нужно вынести решение относительно правомочности Хартманна как кандидата. Связанный с ним скандал бросает тень на всех нас.

Женщина кивала.

— Полагаю, Хартманн будет дисквалифицирован, — добавил Бремер. — Это неизбежно. Но очень важно, чтобы мы все пришли к соглашению по этому вопросу. Единогласно. Если возникнут разночтения, то проблема только усугубится.

Кристенсен подскочил из темноты прямо к Бремеру.

— Нам нужно поговорить, — сказал он.

— А вы кто такой? Репортер? Не сейчас.

Глаза Кристенсена вспыхнули гневом.

— Вы знаете, кто я такой. Я Олав. Я весь день пытаюсь до вас дозвониться.

Бремер не останавливался.

— Олав?

— Да. Кристенсен. Из департамента Хартманна.

Бремер качнул седой головой:

— Простите. Я не знаю, кто вы, и слишком занят сейчас, чтобы вникать в ваше дело.

— Знаете! — Крик Кристенсена разнесся под бетонными сводами многоэтажной парковки. — Я тот человек, который помогал вам. Помните? Без меня вам крышка.

Бремер остановился и взглянул на него, махнув помощнице, чтобы та шла к машине.

— Помогали мне? В чем?