— Ах, Троэльс, — проговорил Бремер. — Вы так громогласно обвиняете других, но когда приходит время отвечать за себя, вы немы как рыба.

— Я не…

— Мы проследили, откуда Олав Кристенсен получал деньги. — Он помахал перед собой только что полученным факсом. — Филлип Брессау нашел основание для платежей, спрятанное среди документов за прошлые годы. Вот копия, и он уже уведомил обо всем полицию. Ну как, довольны вы теперь тем, как я излагаю факты?

Он положил листок на стол, чтобы все могли ознакомиться.

— Это верно, что деньги перечислялись из средств города, — добавил он. — И предположительно, они были оплатой за подготовку отчетов о состоянии окружающей среды. Для городских школ. Деньги за так называемые консультации выплачивались напрямую из бюджета департамента образования.

Хартманн выхватил бумагу из рук читавшего ее Йенса Холька.

— Какой-то вздор! Во-первых, я не знаю всех тех, кому платят из нашего бюджета! Так же как и вы не знаете. Абсурдно обвинять меня в этом. — Хартманн оказался не готов к такому повороту и «поплыл». — Это ошибка. Полиция все выяснит.

Сидящие вокруг стола политики молчали и старались не встречаться с ним взглядом.

— Если бы я использовал этого человека, — крикнул в отчаянии Хартманн, — разве стал бы я платить ему из денег департамента? Документ сфабрикован.

Бремер занял свое место во главе стола и снисходительно слушал сбивчивые попытки Хартманна оправдаться.

— Это подделка, — повторил Хартманн тише. — Как и все остальное. С самого начала… Йенс…

Он протянул руку к Хольку.

— Ты же знаешь, я не играю в такие игры!

Хольк не шелохнулся.

— Кто-то подменил документы. Здесь кто-то…

Дверь снова открылась. На пороге появился Майер с кислым небритым лицом и большими ушами.

Все обернулись к нему и молча ждали, что последует.

— Ради бога… — начал Хартманн.

Майер побарабанил по блестящей древесине створки.

— Пора на выход, Троэльс, — сказал он.

У выхода уже собралась толпа репортеров. Слепили фотовспышками, оглушали вопросами. Майер велел самому шустрому оператору исчезнуть. Свендсен положил на затылок Хартманна ладонь, когда заталкивал политика в патрульную машину, припаркованную в мощеном дворе.

Риэ Скоугор и Мортен Вебер остались у ворот, когда стая журналистов помчалась вслед за синим автомобилем с белой надписью «Полиция» на борту. Хартманн ссутулился на заднем сиденье, пока его везли в Управление полиции — опять.

— На этот раз, Хартманн, — обернулся к нему Майер, — вам придется выложить нам всю правду или провести веселую ночку в камере.

Тем временем в ратуше, в зале для заседаний, Бремер подошел к Хольку, который стоял у окна с сигаретой во рту и наблюдал за царившей у входа суматохой.

— Если хочешь что-то значить в политике, Йенс, — шепнул он на ухо Хольку, — ты проголосуешь за меня.

Хольк был бледен и встревожен. Он жевал потухшую сигарету и ничего не говорил.

— А если ты умен, то заставишь и остальных членов вашего так называемого альянса с Хартманном поступить так же. Я мог бы прямо сейчас распустить все ваши партии и править здесь единолично.

— Поуль…

— Нет, Йенс, ничего не говори.

У старого мэра появился шанс, и он, беспощадный и мстительный, не собирался упускать его.

— Он уже не раз выпутывался, — тем не менее рискнул возразить Хольк.

— Только не сейчас. Но выбирать тебе, конечно.

Бремер заговорил громче. Остальные главы комитетов снова смотрели на него как раньше — с робким смирением.

— Все вы, — сказал Бремер, — должны сделать выбор. И будьте поумнее на этот раз.

Из коридора Лунд видела, как Свендсен оформляет арест Хартманна. Стандартная процедура, совершаемая здесь ежедневно. Но не часто задержанным бывает человек в дорогом костюме, политик уровня Хартманна.

Свендсен перечислял личные вещи. Семьсот с чем-то крон. Двадцать евро. Две кредитки и мобильный телефон.

— А теперь снимите пиджак и положите его на стул.

Сотрудник в форме записывал.

— Ваш галстук, — сказал Свендсен.

Все молча ждали.

— Ботинки на стол.

Хартманн сделал это.

— Поднимите руки. Я должен обыскать вас.

Сотрудник в форме поднялся и закрыл жалюзи на окнах.

Больше Лунд ничего не видела.

Позднее, у себя в кабинете, она и Майер разговаривали с Бриксом, который сидел за столом и просматривал последние данные по делу.