— Мне кажется, смеете, – устало улыбнулся Иккон. – Да я понимаю вас, сударь, ещё как понимаю. Сам сегодня утром не мог поверить… Вы можете спуститься в Общий храм и посмотреть на почерневшую фреску над алтарём. Четверть часа назад с этой фрески со мной говорила богиня. И Её заступничество за девчонку – самое безобидное из того, что Она мне сказала… Пожалуй, я начну с вас. Богиня велела сообщить народу Атариды, что вскоре наш остров погибнет. "Бегите!" – сказала Она мне. Скройтесь среди варварских народов побережья и лишь в самых крайних случаях используйте магию Смерти. И слушайте. Через несколько тысяч лет Она позовёт уцелевших.

Архонт отступил на шаг. Его лицо стало почти прозрачным – и таким невозможно юным…

— Так что вот… – Иккон махнул рукой. – До грибов ли нынче, молодой человек? Если у вас есть, кого спасать, предупредите их, пока весть не разнеслась по острову. Пока до Кораблей и драконов ещё можно добраться…

Юноша попятился. Запнулся о стоявший за спиной стул, неловко охнул, схватившись за спинку.

— Сколько… у Атариды времени?

— Я не знаю, – устало выдохнул священник. – Никто не знает. День-два… может быть, неделя. Не больше.

— Благодарю вас, – пробормотал архонт и, забыв накинуть капюшон, направился к выходу. По походке его можно было принять за пьяного…

Иккон тяжело побрёл в свою келью. Надо выпустить девчонку, пусть предупредит родителей. И… Как там сказала богиня об Эете? Сделать из него зомби – единственный способ спасти? Вот что сама Мортис думает о шансах на побег?… Великолепно, что тут скажешь…

Только интересно, как же зомбирование поможет этому мальчику? Впрочем… если богиня руководила действиями Ларинны… кто знает? Ринн теперь хозяйка Избранника… как дико звучит! – и, значит, через неё… Но зачем? Какой смысл спасать Избранного, если падёт Атарида? К чему его уникальность?

Богиня, как много вопросов! Если бы ты ещё дала на них ответы…

Жрец распахнул дверь кельи.

Ларинна сидела за столом, и, подперев щёку рукой, смотрела на море. Перед ней лежал тот самый свиток, который Иккон читал перед её приходом – развернутый, но небрежно сдвинутый в сторону. Наверняка из любопытства сунула свой нос – и ничего не поняла.

Иккон невольно усмехнулся. Научится ли эта девчонка хоть чему-нибудь?

Ларинна вскинула на учителя испуганные глаза.

— Что? – спросила она.

— Я снял с тебя все обвинения, – сухо бросил жрец. – Ступай домой. И…береги Эета. Подожди! – вдруг остановил он девушку. – Скажи… он отличается от обычных зомби? Он?…

— У него есть своя воля, – не поднимая глаз, шепнула Ларинна.

Иккон довольно потёр руки.

— Отлично! А сознание? Ты так и не сумела пробудить его сознание?

Ринн покачала головой.

— Как странно… Ему чужды инстинкты хищника… – Иккон нахмурился. – И богиня в его видении держала в руке не серп, а розу… Тут есть, над чем подумать! Жаль, времени нет.

— О чём вы, учитель?

— Я зайду к вам сегодня вечером! – решительно объявил Иккон. – Мне надо кое-что сообщить твоим родителям и взглянуть на Эета. Иди.

Едва за ученицей закрылась дверь, священник тяжело опустился за стол и обхватил руками голову.

Сколько дел!

Прежде всего, надо созвать остальных верховных жрецов и объявить им волю Мортис. Довести также до Совета магов Атариды… а тем временем отдать приказ служителям готовить Корабли Храма для самых бедных беженцев. Известить официально стражу Мортис, пусть готовят драконьих всадников. Составить инструкцию для служб спасения, разработать советы беженцам и предписания о поведении среди варваров… Особенно для магов и нежити. С обычных смертных взятки гладки…

По коридору прокатился звук торопливых шагов… Дверь распахнулась. На пороге, метая глазами молнии, предстал взъерошенный Арит. Его седые волосы растрепались, а профессорская мантия разодралась и перепачкалась в саже – наверняка так и летел на своём Пончике, не переодевшись.

— Иккон, ты подлец! – с порога крикнул лич. – Как ты смел так поступить?!

— Ты о чём? – спокойно осведомился Иккон.

— Твоя девчонка…твоя сопливая девчонка…эта бестолочь… а ты!… Снять все обвинения!… Это неслыханно! Ты же знал!… Как ты мог?! Это что же получается, у нас один закон для знакомых у священников, и другой – для всех остальных?! Один закон для знатных оболтусов, а другой!…

— Арит… – поморщился Иккон, прижав руку к виску. – Я тебя умоляю… Голова болит.

— Ах, у тебя болит голова! Мортис, это всё, что ты можешь мне сказать?! Я подам апелляцию в Совет магов!… Тебя лишат сана, и это – самое меньшее, что ты получишь за такое злоупотребление положением!… Я тебе обещаю! Я тебе устрою весёлую жизнь!…

— Да ради Мортис, Арит, – взмолился Иккон. – Делай ты что хочешь! Только не вызывай меня немедленно на дуэль, хорошо?

Арит запнулся.

— Иккон… – голос старого мага задрожал. – Я тебя не узнаю. Что тебя могло заставить так поступить? Что ты от меня скрываешь? Мы же друзья… ты никогда не позволял себе подобного!