А Снежка рядом нет.

Эет вскочил и бросился было к двери…но на полпути остановился.

Он представил, как снова подходит к фреске и вновь получает в ответ молчание…

Невыносимо!

Юноша рухнул на постель, уткнув лицо в подушку. За окном выл ветер, полыхали зарницы, и Эету хотелось одного: провалиться в преисподнюю.

Или, по меньшей мере, встать и выйти в лес.

Но подобный поступок казался непростительной слабостью. Полным предательством. Даже не Госпожи… Богини.

И Снежка.

Всех, кто верил в него.

Эет вцепился зубами в уголок подушки.

— Ну прости меня… Прости! – прошептал он, сам не зная, к кому обращаясь. То ли к богине, то ли к другу.

Эет сам не заметил, как уснул.

Во сне он сидел на пирсе городского причала, свесив ноги к воде.

Только внизу была не вода… Серый туман.

А сверху весело пригревало солнце.

Потом рядом послышались шаги, Эет поднял голову и увидел над собой стоящего Вира. Глаза вампира горели таким гневом и негодованием, что хотелось провалиться сквозь землю.

— Я никогда ещё не встречал настолько тупого… эгоистичного… упрямого… – Вирлиссу не хватило слов, и он замолчал. А потом запальчиво добавил: – Теперь я понимаю богиню! Спасти такого невероятного осла можно было, только лишив его возможности спорить!

— Вир… – юноша в растерянности поднялся, не смея протянуть навстречу руку. Вирлисс фыркнул.

Как-то очень знакомо…

— Что – Вир? – И вдруг рассерженно выдал: – Какого чёрта ты в драку полез?!

Вампир отдёрнул изысканно отделанные манжеты рубашки, показав изящные бледные запястья. На них отчётливо виднелись чёрные следы кровоподтёков.

— Я… – Эет ничего не понимал. – Я никогда тебя даже словом не…

— О-о! – Вирлисс закатил глаза. – Ну разумеется.

Он повернулся и пошёл прочь.

— Вирлисс!… – Эет кинулся вдогонку. Отпустить Вира второй раз, вот так, обиженным… даже во сне… Особенно после ссоры со Снежком…

Это было немыслимо.

— Вирлисс, постой!

Вампир остановился и чуть повернул голову. Тёплый ветер играл его длинными серебристыми прядями, свет солнца золотил чёткий благородный профиль.

Белый тигр.

Эет вдруг поразился про себя, насколько же Вир похож… Статью, манерами, ещё чем-то неуловимым…

— Вир, я идиот. Прости…Слушай… мне, наверное, кажется, но…

Вирлисс рассерженно дёрнул уголком рта.

— Есть тигры, а есть ослы, – коротко бросил он. – Пусть и невероятно талантливые.

Эет улыбнулся.

— Ну, хорошо. Пусть я осёл. Я согласен. Я… кем хочешь меня назови, только… пусть белый тигр вернётся. Я… больше никогда не буду обижать тех, кто мне дорог…

— Ты, главное, не обижай тех, кому ты дорог, – буркнул Вирлисс, глядя под ноги.

— А я дорог? – тихо спросил Эет.

— Стал бы я тут с тобой трепаться, будь иначе! – гневно фыркнул Вир.

— Значит… ты вернёшься?

Вирлисс обернулся и посмотрел прямо в глаза Эета. Долго и печально.

— Эт, я ведь не принадлежу себе. По сути, меня и на свете давно нет…

От этих слов мороз пошёл по коже. Эет вздрогнул – и проснулся.

Стояла глубокая ночь. Буря прекратилась, и в глухой тишине не раздавалось ни звука, кроме его собственного дыхания.

Он долго лежал, глядя в потолок и пытаясь удержать обрывки сна. Что это? Игра подсознания? Попытка сплавить воедино два дорогих существа? Но почему Вирлисс? Ведь они были едва знакомы!

Или это… не подсознание?

Как бы там ни было, но Эет дал во сне слово. И он сдержит его. Он больше никогда не станет обижать тех, кому он дорог, и тех, кто дорог ему…

— Вир… я обещаю тебе… – прошептал юноша.

Он ещё долго лежал, слушая тишину, а потом дверь беззвучно распахнулась, и в спальню белым призраком вплыл тигр.

Он сделал круга два по келье и, шумно вздохнув, улёгся на пол у постели Эета. И положил голову на вытянутые лапы.

— Снежок… – прошептал Эет, не смея поверить своему счастью. Тигр тихонько фыркнул, как от смеха.

Молодой маг глубоко вздохнул.

— Смеёшься? Хочешь сказать, что некоторые ослы неисправимы?… Вир.

Тигр расфыркался от хохота и поднял голову. В глазах скакали насмешливые искорки.

Любопытство подкинуло Эета на постели.

— Но ты приходил ко мне во сне? Ведь ты?…