Все из -за какой-то к расноволосой, которую я даже не знаю .

Простопо думав о ней, через меня прошла новая волна разрушений, и мои колени подкосились. Мое падение поймало Эмму врасплох, и я быупала, если бы Нэш не поймал меня.

Он оторвал меня от земли, обнялакак ребенка, и последовал за Эммой за дверь,уверенно неся меняна руках. В к лубе было тускло, но впереулке было темно, наступила тишина, как только двери захлопнулись за нами, банковская карточка Эммы придержала защелку, чтобы мы могли вернуться назад. Холод и тишина должны были успокоить меня, ношум в моей голове достигла своего апогея. Крик, который я отказывалась освободить,разнесся в моей голове, раскатываясь, вторя, подчеркиваянепонятное горе моем сердце.

Нэш опустил меняна землю, но к тому времени мои мысли потеряли всякое подобие логики или понимания. Я почувствовал что-то гладкое и сухое подо мной, и только потом поняла, что Эмма нашла коробки, чтобы он мог меня на них опустить.

Мои джинсы задрались на ногах, когда Нэш нес меня, а картон был холодным и твердымс пятнами грязи у моих икр.

— Кейли? — Эмма встала на колени передо мной, лицо ее было в дюйме от моего, но я не смогла понятьни слова, сказанного после моего имени. Я слышала только свои мысли. Только одну мысль, на самом деле. Параноидальный бред, по словам моего бывшего терапевта, который предоставлял себе абсолютную власть фактов.

Затем лицо Эммы исчезло, и я смотрела на ее колени. Нэш сказал что-то, что я не смогла разобрать. Что-то о питье...

Музыка стала громче, когда Эмма уходила. Она оставила меня наедине с самымкрутым парнем, с которым я когда-либо танцевала— с последним человеком в мире, которыйд олжен был стать свидетелем моего полного разрыва с реальностью.

Нэш опустился на колени и посмотрел в мои глаза, зеленый и коричневый цвета все еще как-то отчаянно переливались, хотя сейчас не было никаких огней.

Я представила себе это. Я должна была. Я видела, как они раньше плясали в свете, и теперь мой травмированный ум ухватилась за глаза Нэшакак за координационный центр моего заблуждения. Так же, какза клубничную-блондинку. Правильно?

Ноу меня не было времениза думаться о моей теории. Я теряла контроль. Последующие волнаотчаяни я грозила захлестнуть меня, раздавив о стену невидимым давлением, как если бы Нэша даже не было рядом. Ядаже не могласделать глубокого вдоха, пронзительные причитаниявырывались из моего горла, дажекогда мой рот был зажат. Мое видение становилось темнее, чем переулок — хотя я не думала, что это возможно— словно весь мир покрылсянеобычным серым фильтром.

Нэш нахмурился, по-прежнему смотря на меня, затем повернулся, чтобыпри сесть рядом со мной, спиной к стене. По краям моего серого видения, что- то беззвучно прошмыгнуло. Крыса или другое животное питающееся отбросами? Нет. То , что я увидела, было слишком большим для грызуна— если только мыне вошли вБебжанское болото— и слишком нечетким для моегорасстр оенного внимания.

Нэш взял мою свободную руку в свою, и я забыла, что только что видела. Он заправил мои волосыза правое ухо. Я не мог понять большую часть того, что он шептал, но постепенно я осознала, что слова не так важны. Важно то, что он рядом. Его дыхание на моей шее. Его теплота передающаяся мне. Его аромат, окружающий меня. Его голос, вращающийся в моей голове, отделяющий меня от крика, все еще бьющегося у меня в голове.

Он успокаивал менятол ько своим присутствием, своим терпение ина шептываемыми словами, чем-то вроде детской песни, основывалась я на том немногом, что ловила.

И она сработала. Моя тревога постепенно исчезла, и тусклый, песчаный цвет просочился обратно в мир. Мои пальцы расслабились в его руке. Мои легкие полностью расширились, и я резко втянула холоднойвоз дух, поучаствова в, как пот из клуба засох на моей коже.

Паника все еще была там, где-то в тени моегоразума ,как темное пятно на краю моего видения. Но сейчас я могла с ней справиться. Благодаря Нэшу.

— Ты в порядке? — спросил он, когда я повернула голову лицом к нему, у моей щеки был холодный и грубый кирпич.

Я кивнула. И вот меня охватил новый ужас: определённый, всепоглощающий, неизбежноунижающий , самый страшный в своей долговечности. Приступ паники почти закончился, но унижение будет длиться всю жизнь.

Я полностью потерял контроль перед Нэшом Хадсоном. Моя жизнь кончена, и даже моей дружбы с Эммой не будет достаточно, чтобы возместить ущерб от такого неприятного унижения.

Нэш вытянул ноги .

— Не х очешь поговорить об этом ?

Нет, я хотела пойти скрыться в норе, или засунуть голову в мешок, или изменить свое имя и переехать в Перу.

Но потом вдруг, яза хотела поговорить об этом. Голос Нэшадо сих пор тихо звучал в моей голове, его тихий шепотраздавался над моей кожей, я захотела рассказать ему о случившемся. Это не имело никакого смысла. Зная меняуже восемь лет и помогая мне, по крайней мере,при полудюжине предыдущих приступах паники, Эмма все еще не знала, что их вызывало. Я не могларас сказать ей.Это напугало бы ее. Или, того хуже, наконец убедило бы ее в том, я действительно сошла с ума.