Так почему же я хочура ссказать Нэшу? У меня не было ответа на этот вопрос, ноимпульс былбесспорны м.

— ... клубничная- блондинка.— Вот, я сказала это вслух, и взяла на себя обязанность как-то это объяснить.

Лоб Нэша сморщился в замешательстве.

— Ты ее знаешь?

— Нет. — К счастью. Просто обмен кислорода с ней чуть было не свел меня с ума. — Но что-то с ней не так, Нэш. Она... темная.

Кейли, заткнись! Если онеще не был убежден, что я ненормальная, то скоро будет...

— Что? — Его хмурость увеличилась, но вместо недоумения или скептицизма, его лицо выражало удивление. Затем пришлосмутное понимание. Понимание, и... страх. Он не мог точно знать, что я имела в виду, но он не выглядел совершенно невежественным. — Что ты имеешь в виду под «темная»?

Я закрыла глаза, колеблясь в последнюю секунду. Что делать, если янеправильно истолкую? Что делать, если он действительно подумает, что я сумасшедшая?

Что еще хуже, а если он прав ?

Но, в конце концов, я открыла глаза и встретилась с егопрямым взглядом, потому что я должна была сказать ему хоть что-то, и, конечно, я не могла нанести еще больший ущерб его мнению обо мне. Правда?

— Ладно, это будет звучать странно, — начала я,— но что-то не так с этой девушкой в баре. Когда я смотрела на нее, она была... затенена. — Я колебалась, собираясь с мужеством, чтобы закончить то, что начала. — Она умрет, Нэш. Эта девушка умрет очень, очень скоро.

— Что? — брови Нэша взметнулись, но он незакатил глаза или засмеялся, или погладитьменя по голове, или позвал мужчин в белых халатах. На самом деле, онвыгляд ел так, словно почти поверил мне. — Откуда т ы знаешь, что она умрет?

Я потерлаоба виска, пытаясь стереть знакомое разочарование, растущее во мне. Он, может быть, не смеяться на первый взгляд, но, конечно,глубоко внутри он разрывался от смеха. Как он могэтого неделать? О чем, черт возьми, я думала?

— Я не знаю, откуда я знаю это. Я даже не знаю, права ли я. Но когда я смотрю на нее, она... темнее, чем все вокруг нее.Словно она стоит в тени чего-то,что я не могу видеть. И я знаю, что она умрет.

Нэшо беспокоенно нахмурился, и я закрыла глаза, едва слышанарастающую музыку из клуба. Я знала этот взгляд. Это был одиниз тех взглядов, которым матери смотрят на детей, когда они говорят о фиолетовых пони и танцующих белках.

— Я знаю, это звучит...— « сумасшедше»— ... странно, но...

Он взял обемои руки, заставив меня повернуться лицом к себе и, прижал их к плоской коробке под нами, и опять цвет его радужки, кажется, пульс ировал в такт с моим сердцебиением. Его рот открылся, и я затаила дыхание, ожидая моего приговора. Потеряла ли я его, заговорив о жутких черных тенях, или же моя ошибка началась намного раньше, когда я пролила напиток?

— Это з вучит довольно странно .

Мы оба взглянули наверх и увидели Эмму, наблюдающую за нами, с холодной бутылкой воды в одной руке, роса с бутылки капала на грязный бетон, и я чуть не застонала от отчаяния. Независимо от того, что Нэш собирался сказать, это ушло; я могла видеть это в осторожной улыбке, которую он послал мне, перед тем как перевести взгляд к Эмме.

Онаоткрутила крышку и протянула мне бутылку.

— Но тогда, ты не была бы Кейли, если бы невела себя странно время от времени. — Она мило пожала плечами и потянула меняна ноги, в то время как Нэш присоединился к нам.— Так у тебя приступ паники, потому что ты думаешь, что какая-то девушка в клубе собирается умереть?

Я нерешительно кивнула, ожидая смеха илизакатываемых глаз, если она думает, что я шучу. Или нервозности, если она знает, что это не шутка. Вместо этого она изогнула брови и склонила голову набок.

— Ну, не должна лит ы сказать ейэто? Или что-то вроде?

— Я ...— Я в замешательствеза моргала и хмуро уставилась в кирпичную стену над ее плечом. Так или иначе, этот вариант не приходил мне в голову. — Я не знаю. — Я взглянула на Нэша, но не нашла ответа в его теперь уже нормальных глазах. — Она, вероятно, просто по думает, что я сошла с ума. Или испугается. — И действительно, кто может винить ее за это? — Не важно, в любом случае это не правда. Правильно?Это не может быть правдой.

Нэш пожал плечами, похоже, он хотел сказать что-то. Но Эммаза говорила первой, никогда не стесняясь высказывать свое мнение.

— Конечно, нет. У тебя был еще один приступ паники, и твой разумсхватился з а первого человека, которого ты увидела. Это могла быть я или Нэш, или Трейси. Это ничего не значит.

Я кивнула, но так же сильно, как я хотела веритьее теории, я просто не чувствовала что она правильная. Но я не могла заставить себя предупредить красноволосую. Что бы я ни думала, я знала, что сказав совершенно незнакомому человеку, что он умрет, просто сумасшествие,а мне на данный момент хваталосвоего сумасшествия.