— Почему ты застрял здесь? — спросила я, надеясь, что правильно оценила, чтоэто его больное место.

— Потому что он новичок. — Ухмыльнулся Нэш. — И тут не так много возможностей для продвижения в работе, где сотрудники никогда не умирают.

— Ты новичок? — Я снова посмотрела наТода, и вновь его челюстьнапряглась в раздражении. — Сколько тебе лет? — Я предполагала, на основе комментария «нестареющий», что он намного старше, чем выглядит.

— Ему семнадцать,— ответил Нэш, ухмылка все ещеиграла на его л ице.

— Мне было семнадцать, когда я начал эту работу, — отрезал Жнец. — Но это было два года назад.

— Ты делаешь это в течение двух лет, ит ы все еще новичок?

Тод выглядел оскорбленным, и я не был уверена, что мне делать, смеяться или извиниться.

— Да, ладно, моеговербовщика не очень волновало рассказать всю правду. Итвой дружок здесь прав отекучести рабочей силы — ее не существует. Жнец в этом районепродвигается раз в двести лет. Если бы мы не потеряли одногов прошлом году, я до сих пор сидел бы в комнате с телевизором в Колониальной усадьбе, ожидая пока старики опрокинутся в свою овсянку.

— Подожди, как ты потерялсерп? — Я не могла не спросить.— Сумасшедшая авария? — Но никого не забавляли мои шутки.

— Чем меньше ты знаешь о бизнесе Жнецов, тем лучше, — прошептал Нэш, а Тод высокомерно кивнул.

Ох. Я скрестила обе руки,словно защищаясь, и откинулась на стуле.

— Жаль. Так... старики опрокинутся в свою овсянку...?

Тод пожал плечами.

— Да. Но, по крайней мере, здесь я получаю случайных жертв огнестрельных или неожиданных болезней. Жизньполна сюрпризов, не так ли?

— Я думаю да. — Но сюрпризы потеряли для меня свою новизну после открытия, что я не человек. За исключением, что у меня роковое предчувствие. Я хотела бы быть застигнутой смертью врасплох, как нормальные люди.

Ну, не св оей собственной смертью , конечно.

— Говоря о сюрпризах...— В ертя крышку своей кока-колы, я посмотрела на Нэша,ожидая сигнала, и он кивнул, говоря мне продолжать. Я недумала, что Тод будет готов говорить со мной, а не с ним. — Нам нужна твоя помощь чтобы избежатькое-чего очень неприятного.

Тод сделал вид, что смотрит на запястье,на котором явно отсутствовали часы.

— Вы двое уже и так впустую потратили мой перерыв. У менячерез десять минут аневризм на четвертом этаже, и я не могу опаздывать. Я ненавижу тех, которые задерживаются.

— Это не займет много времени. — Я удержала его своим взглядом, не желая нарушить контакт , я видела, что он колеблется.— Пожалуйста.

Жнец вздохнул, проведя одной рукой по коротким завиткам.

— У вас пять минут.

Я тихо с облегчением вздохнула. Пока реальность ситуациине затонула.

Я что, только что просто попросилааудиенции у С мерти ?

— Речь идет обуровне обмена?— спросил Жнец, вывода меня из оцепенения, поскольку шок от событий последних нескольких часов, наконец, достиг меня.

Когда я не ответила, Нэш кивнул .

Жнец пожал плечами иоткинулся на спинку стула.

— Вы знаете об этом столько же, сколько и я. Жизнь за жизнь.

Нэш, подняв брови, взглянул на меня, спрашивая в порядке ли я. Я кивнула и сосредоточилась, он наклонился вперед, скрестив руки на столе.

— Но это наказание за спасение кого-то, кто в вашем списке, не так ли? Тот, кто, как предполагается, должен умереть.

— В ы никого не «спасаете».— нахмурился Тод— мы, очевидно, не нашли его горячую кнопку. — Вы крадете души, уход которых неизбежен. И переворачиваете весь мой график. И выводите моего боссаиз терпения, зля его. И вы даже не желаете знать обумажной волоките, которая возникает даже при простом, равном обмене.

— Я не...— начал было Нэш, но Тод оборвал его .

— Но это незаконно. Таким образом, для этого существует наказание.

Я вернула крышку обратно на бутылку и толкнула ее к середине стола.

— Но разве наказание применяется, если мы сохраняемжизнь тому, кто не должен был умереть?

ЛобТода в растерянностис морщился, его лица вдруг большене выражало никаких чувств, только холодное понимание сияло в глазах.

— Черт, этого не происходило здесь...

— Брось, Тод. — Глаза Нэша пристально смотрели на него, старая боль отражалась в его хмурости. — Ты должен мне правду.

Но Тод продолжал, как если бы его не прерывали: